Великому Повелителю, а не вникать в его замыслы. – Не нарушу, насколько я могу судить о них с твоих слов. Если ты что-то утаила...
Глаза Грендаль похолодели, превратившись в голубой лед. Она всегда старалась избегать столкновений, но терпеть не могла угроз. Впрочем, уже в следующий миг на ее лице вновь появилась глупая улыбка – эта особа была переменчива, как погода в М’джинне.
– Я пересказала тебе то, что поведал мне Демандред, а с ним говорил сам Великий Повелитель. Пересказала все, Саммаэль, до последнего слова. И не думаю, чтобы он осмелился солгать, передавая волю Великого Повелителя.
– Но ты почти ничего не рассказала о том, что затевает сам Демандред, – тихо промолвил Саммаэль. – Он, Семираг и Месана. По существу, ничего.
– Я рассказала все, что знаю, Саммаэль, – повторила Грендаль и досадливо вздохнула.
Возможно, она говорила правду. Похоже, даже сожалела о своем незнании. Похоже, но... что-что, а пустить пыль в глаза она умела.
– Ну а насчет всех прочих... Вспомни, Саммаэль, мы и прежде умышляли друг против друга, боролись друг с другом чуть ли не столь же ожесточенно, как с Льюсом Тэрином, но все же добивались побед, пока он не подстерег всех нас в Шайол Гул.
Она содрогнулась, и лицо ее на миг исказила гримаса страдания. Саммаэль и сам не любил вспоминать тот день, а еще паче все случившееся потом. Нескончаемый сон без снов, сон, за время которого мир неузнаваемо изменился и плоды всех его трудов исчезли.
– Теперь мы пробудились в ином мире, каждый из нас отличается от простых смертных, словно мы и они не относимся к одному и тому же человеческому роду, и что же? Мы гибнем, гибнем один за другим. Попробуй хоть на миг забыть о том, кто будет Ни’блисом. Подумай о другом. Ведь когда мы пробудились, ал’Тор – называй его ал’Тором, коли тебе так угодно, – был беспомощен, как младенец.
– Ишамаэль так не считал, – возразил Саммаэль, хотя полагал, что Ишамаэль уже тогда обнаруживал признаки подступающего безумия. Грендаль, однако же, продолжала, будто и не слышала его слов:
– Мы ведем себя так, будто вернулись в мир, который некогда знали, тогда как это вовсе не так. От того мира почти ничего не осталось. Нас остается все меньше, а ал’Тор с каждым днем становится сильнее. Земли и люди собираются вокруг него, а мы умираем. Мы, которым даровано бессмертие. Я не хочу умирать.
– Если он так пугает тебя, убей его, – сказал Саммаэль и тут же пожалел о неосторожной обмолвке. Он был бы рад проглотить эти слова.
По лицу Грендаль промелькнула недоверчивая усмешка.
– Я служу Великому Повелителю и повинуюсь ему, Саммаэль.
– Как и я. Как и все остальные.
– Как мило, что ты соблаговолил преклонить колени перед нашим Господином. – Голос ее был холоден, лицо помрачнело. – Ну так вот, единственное, что я хочу сказать: Льюс Тэрин и сейчас столь же опасен, как в наше время. Напугана, говоришь? Да, я напугана. Я намерена жить вечно и не хочу разделить судьбу Равина!
– Тсаг! –