ги. Можно подумать я торговой лавкой с таковыми заведую!
Он пришел, швырнул в меня листы и стал просьбами плеваться. Мне это не понравилось, живо подобрал их, попытался счистить краску и прочесть хоть что-то, то и удалось, конечно же, не без усилий ребенка, тот выкрикивал текст, видимо наизусть выучил.
– Да, занятная чушь. – выдал судья. – Ведьм этих терпеть не могу, они мой закон работы лишают. – добавил причитая. – Дело толковое, житейской твердости и крепкого напутствия, а колдовской предел омерзителен. – изрек грубо. – Эти ненормальные все усложняют, в куче дел у порога мистики навалом. Не ужиться с ней, ни за что умом не приложусь к напущенной гадости. Скользкие сущности, грязные души, мрачные мысли, скверные желания, гадкие и кровожадные поступки, неизвестные угрозы, неладные жизни, битые судьбы и истерзанные участи, шибкие дилеммы, все из-за них. – Отвечать другим? – Не позволю, слышишь? – Доберусь сейчас или завтра до оскверняющих бытность других, то моя заслуга, но без магической вседозволенности и мистической подделки. – Это правильно, слышишь? Вот ведь простофиля.
– А когда мне книгу вернут? – озадачился Фауш.
– Передай другим, что над вами есть один судья, это я – Сафрий Хасуда! Бойтесь меня, а теперь проваливай рохля. С жалобой на красильщика пришел, видите ли книгу, эту чушь тот извел на чистку своих кистей. – Кыш говорю, не гневи меня, читай лучше мои решения, там на воротах висят, в рассеянных сводках.
Едва мальчик покинул причудливое сооружение, то было из двух объединенных изб, кстати говоря, в тех жили две старушки, что не ладили, судья осерчал и отправил тех в лес дрова рубить, а сам занял их избы.
– Завона, родная, милая, скупая, кто там следующий? Ежели колдун, то давай его сюда, у меня к нему просьбы имеются. – выдал судья, зашторивая окно.
Мальчик пришел домой, и увидал новый экземпляр книги тех самых сказок, красильщик, что случайно испортил его книгу, раздобыл новую, затем извинился, докрасив домик ранимого сироты, тот неожиданно отравился краской.
Могильная Комната.
При жизни, она говорила мужу что отпускает, спешить дамочка ни куда не любила, ведь смиренной была десятилетия. Но, стоило женщине погибнуть, возле каменоломни, как ее духу тотчас стало страшно, браком неловко, нажитым, куда не спокойно. Кстати говоря, ее погубило волосатое существо, что спешило к своему озорному потомству, то сбило женщину с ног, и полетело дальше. Дамочка лихо угодила на острые камни и расшиблась, после чего телом испорченная, словно прогнившая, живет не в простой могилке, а высокой подземной комнате.
Для могилы та была слишком богатой, а по тому ей вымостили целый тоннель, длинной в 5,1 метр. С собой Сидона забрала все самое ценное, дабы лишить мужа последнего счастья, немому мужу глухая женщина оставила только слепого кота. Впрочем, грязный и ленивый кот прожил недолго, пару холодных ночей ютился рядом с хозяином, где попало, а затем испугался призрака и убежал в лес, угодил в капкан и больше о нем никто ничего не слышал. Мужчина живет разъездами, прячется от разъяренной жены, ведь дамочки дух испортился, а после тому жить стал мешать, мол, в своей могиле прячет нажитое, телом стережет, а душой шалит, настраивает мужа на скорую и хваленую смерть.
Из последних пристанищ мужчины были скупая повозка лучшего недруга, заброшенная баня премудрого безумца, спаленный сарай вороватой соседки, и в итоге, темницей старичка оказалась та могильная комната, случилось это едва он пришел на могилку своей верной жены, видимо, чтобы договориться.
Подойдя к засыпанному рву, мужчина нечаянно оступился, провалился вниз, прямо вглубь под расчищенную червяками влажную насыпь земляной крыши, резво протаранив своим телом наколоченные кое-как доски, тотчас угодил на резную кровать, где и покоилась женушка, мигом выстрадав от травм, тот скончался.
Сбежавшая портниха!
Зихания Нукрик гордилась своей лавкой, портниха никому не доверяла собственное дело, кстати, то у нее осталось от отца. Потомственная швея славилась во всем городке, том, что ныне разрушен, конечно же. Женщина стряпала и шторы и сарафаны, а так же костюмы и даже чудные ковры. Ее лавка была одной в городке, всю свою молодость женщина тонула в заказах, коих взаправду было не счесть, но затем пришла старость, а с собой неуклюжая принесла и неладное, люди почему-то перестали обращаться к даровитой швее.
На протяжении года женщина прозябала в нищете, после чего к той обратился вроде бы колдун, он отдал портнихе причудливую и своенравную ткань, а с ней и не малый задаток, после чего ушел, да так, словно канул в небытие.
Принялась дамочка за работу уже вечером, только ее плану тщетно мешало одно, ткань ей начала советы давать, о том, как и что из себя шить. Портнихе то не понравилась, ведь она искусной швеей была, на что тряпке колдовской выдала: – Не мешай! Видимо материал гордым был, а потому, резво сопротивлялся кройке и шитью, истомно не поддался на знатные уловки сердобольной швеи, ерзая по столику искусно жевал нитки.
Промучилась портниха над заказом, все колдовские монеты, кстати, что ее руки постоянно жгли, ушли на травяные лекарства, те ее лихо успокаивали.
Ткань