образования не поддаться губительной силе обстоятельств, всегда стремящихся уравнивать преимущества природные и задерживать в рядах толпы благородных честолюбцев, порывающихся выступить из обыкновенной среды! В России следы к успехам ума не могли еще быть твердо проложены; каждый шаг вперед есть победа и завоевание, но зато и каждый победитель есть исполин. Рядовому дарованию, не увлекаемому движением общим, нельзя ожидать успехов, соразмерных его достоинству. Не имея в себе довольно силы, чтобы утвердиться самобытно, оно, вызываемое честолюбием из толпы, в которой ему душно и неловко, по тщетном борении, по усилиях похвальных, но бесполезных, поглощается потоком, тогда как при других обстоятельствах, при общем стремлении достигнуло бы оно цели, не быстрыми, но твердыми, не блестящими, но верными средствами. Оттого и умственные способности, не разлившиеся еще по разным степеням общества, сосредоточиваются в нескольких лицах, которые, подобно откупщикам, завладевшим нераздельно всеми отраслями и выгодами народной промышленности, отвечают частными капиталами за толпу неимущую и живущую их подаянием.
Прослужив несколько лет в Семеновском полку, был он, по желанию своему, отставлен полковником при вступлении на престол императора Павла. Военное ремесло, которое становится столь блестящим званием, когда события призывают воина на защиту или прославление отечества, не может в мирных обстоятельствах удовлетворять вполне потребностям души пылкой и деятельного ума. После нескольких месяцев отставки И. И. Дмитриев вступил в службу гражданскую; в продолжение первого ее периода занимал он, между прочим, места: товарища министра в департаменте удельных имений и обер-прокурора. Снова вышед в отставку с чином тайного советника и пенсионом, поселился он в Москве, где провел несколько лет, посвященных занятиям литературным и тихим наслаждениям жизни изящной и философической. Москва была тогда истинною столицею русской литературы и удовольствий общежития образованного; памятники блестящего двора Екатерины доживали свой век в тихой пристани и придавали московскому обществу какую-то историческую физиогномию, равно как и кремлевские стены придают ее самому городу. Многие открытые домы, куда съезжались, на хлебосольство хозяев образованных и достаточных, собеседники умные, женщины любезные и просвещенные путешественники, доставляли людям, чуждым честолюбия и удаленным от дел, приятные наслаждения утонченного общежития, признаки несомнительные и плоды образованности зрелой. Знаменитый творец «Россияды», патриарх московской словесности, доживал тогда, посреди друзей и почитателей, славу долголетнюю и безмятежную. Успехи цветущие и успехи расцветающие искали в его благосклонном добродушии и одобрения и поощрения. Следы 1812 года, в отношении к вещественному разорению, столь быстро изглаженные деятельностию правительства и похвальным тщеславием московских жителей, еще разительно означаются в отношении к нравственному