Екатерина Вильмонт

Здравствуй, груздь!


Скачать книгу

контролер, так я же не зайцем еду. А станция моя конечная, так в чем дело? Нет, все-таки необходимо знать хоть один иностранный язык, отвратительное ощущение немоты и беспомощности. Пойти, что ли, по вагонам, отыскать дамскую писательницу? Как-то спокойнее будет… Подходить к ней и лезть с разговорами не стану, просто сяду в том же вагоне. Надо же, она влюблена… Интересно, в кого? В молодого, наверное? Такие дамы обычно влюбляются в мальчиков, ну не в старика же, в самом деле? Но она назвала его по имени-отчеству… А что тут такого? Он может быть вполне взрослым мужчиной, которого зовут по имени-отчеству, но лет на двадцать моложе ее… Ну это я хватил! А впрочем, шут с ней. Но он все-таки решил поискать соотечественницу. Правда, в этот момент появился какой-то парень, сразу подошел к нему и как-то требовательно протянул руку. Он в ответ вытащил из кармана билетик, вовсе не будучи уверенным, что парень – контролер. Но тот и вправду оказался контролером. К тому же поезд остановился и в вагон вошли две юные девицы, обе столь умопомрачительно длинноногие, что он забыл обо всех своих сомнениях и остался сидеть. Они окинули его оценивающим взглядом, но, по-видимому, он ничем их не заинтересовал, и девицы прошли в другой конец вагона. Что это такое? Старая баба не глядит, юные красотки тоже, неужто я уже вышел в тираж? Мне всего сорок четыре, рановато. Но факт налицо. Или, став писателем, я утратил свою мужскую привлекательность? Это что же, и есть та самая сублимация, о которой писал старик Фрейд? Да и женщины у меня уже недели три не было. И ведь только сейчас я об этом вспомнил… Надо срочно найти кого-то. А может, все-таки пора уже жениться, я хорошо отдохнул от семейной жизни, можно еще разок попробовать… Ох, нет, не хочу! Надо завести постоянную бабу, с самого начала оговорить все условия, чтобы зря не обнадеживать, молодую, хорошенькую, рыженькую, кареглазую… Хотя нет, молодая не пойдет, она будет непременно стремиться замуж, нет, лучше найти красивую, лет тридцати пяти, разочарованную в семейной жизни, разведенную жену какого-нибудь психа или алкаша, тоже ценящую свою свободу… Можно даже с детьми. Нет, с детьми не надо, ей будет не до меня… Значит, лет за тридцать, самостоятельную, но разочарованную в семейной жизни. Такая тоже может быть и рыженькой, и пухленькой. Я буду ей помогать материально. Но так, не слишком, чтобы она не вздумала прибрать меня к рукам, а только чувствовала легкую благодарность. Можно будет ездить с ней отдыхать на недельку, не больше, чтобы не обрыдла. Надо только, чтобы она жила недалеко. Нет, лучше далеко, у меня, в конце концов, есть машина, а если она будет жить близко, то вздумает меня опекать, а это лишнее, ей-богу.

      За окном ничего особенно интересного не было. О чем я, кретин, думаю, у меня же в час дня какое-то непонятное мероприятие. Что я буду там делать? Надо подумать, о чем говорить, если придется говорить, что отвечать, если придется отвечать.

      Постепенно пустой вагон наполнялся народом, и он успокоился. Все нормально. Я, известный писатель, еду на Франкфуртскую ярмарку, и в этом нет абсолютно ничего особенного,