яблоко. Я, заметив в нём червоточину, отказался есть. На что бабушка сказала: «Не то черви, что мы едим, а то черви, что нас едят».
Мой отец родился в 1901 году в селе Григоровка (сейчас это в Марьинском районе Донецкой области). Юность прошла в годы гражданской войны. Его любимая песня: «Дан приказ ему на Запад, ей – в другую сторону. Уходили комсомольцы на гражданскую войну…». Ему пришлось один день побыть в рядах махновцев, когда отряд Махно пришёл в село. Но, поближе познакомившись с этим «войском», понял, что это банда, быстро одумался и, дойдя с махновцами до околицы села, вернулся домой.
Отец принимал активное участие в коллективизации. Вступил в ВКП (б). Однажды его с группой товарищей пригласил домой Н. С. Хрущёв, который в то время был секретарём Петрово-Марьинского райкома партии. Отец вспоминал, как Никита Сергеевич, угощая их чаем и видя, что они стесняются брать сахар (время было голодное), сказал: «Мужики, не стесняйтесь, берите сахар. Сейчас пьём чай с сахаром вприкуску, настанет время – будем пить внакладку». Чувствовалось, что отец Хрущёва уважал. Особенно когда при Хрущёве максимум пенсии был поднят до уровня средней зарплаты по стране. У отца пенсия с 70 рублей сразу повысилась до 120. В 60-е годы это были хорошие деньги; у некоторых моих сокурсников после окончания университета оклады в научно-исследовательских институтах были порядка 80—90 рублей. Даже после свержения Хрущёва в октябре 1964 года как «волюнтариста» и «прожектёра» отец не стал дома снимать его портрет.
После голодного 1933 года по призыву партии об индустриализации страны отец переехал с семьёй – женой и тремя детьми – на Трудовской рудник (сейчас он в Петровском районе на западной окраине Донецка) для работы на угольной шахте. В то время в угольной промышленности был острый дефицит инженерно-технических кадров. Несмотря на то, что у отца за плечами было всего лишь три класса церковно-приходской школы, его как толкового, энергичного рабочего направили в Харьков для получения горного технического образования. Отучившись, он успешно работал на шахте мастером, начальником участка, а после войны даже начальником небольшой шахты.
Драматическая судьба выпала отцу в годы войны. Война началась, когда ему шёл 40-й год.
В августе 1941 года немецкие захватчики вплотную подошли к Донбассу. Шахты продолжали работать, шахтёры выдавали уголь «на гора» до последней возможности. Отец отправил семью – беременную мной жену и троих детей – в Григоровку, к деду. А сам, чтобы шахта не досталась оккупантам, остался с небольшой группой шахтёров для подготовки взрыва шахты. Шахту взорвали. Надо было срочно уходить от линии фронта на восток в наш тыл. Часть группы уехала, воспользовавшись лошадью с подводой, а кому не хватило места – в том числе и отцу, ушли пешком. Они прошли 20 километров с западной окраины города Сталино (сейчас Донецк) до восточной окраины. И здесь оказалось, что они уже в тылу немцев: быстро наступающие немецкие войска, обогнув