всегда чревато: могут ведь и плюнуть в самую сердцевину.
Я тоже рассказывала ему о себе и не пыталась скрыть того, что мало видела и мало знаю. Перед кем-то другим, а перед Михаилом было как-то неловко притворяться. Если я ему небезразлична, пусть принимает такую как есть. Да, не наградил меня Бог никакими талантами, но будет ли другая любить его так же преданно как я? Любить.. Я боялась вслух выговорить это слово, но наедине с собой часто произносила это слово. Что, если не любовь, эта щемящая нежность, эта постоянная тревога, заполнявшая все уголки моего сердца? Оно трепетало в присутствии Миши и замирало, когда затихали его шаги на нашей лестнице. Мир расцветал всеми красками, когда Миша был рядом, но мне даже воздуха не хватало, когда он уходил, и я с нетерпением ждала новой встречи.
Тетя Дуся впервые увидела Михаила в день моего рождения. Он принес пышные хризантемы – единственные цветы, которые можно было купить у любой станции метро поздней осенью. Тетка разглядывала его критически, а потом потащила меня за собой на кухню.
– Лида, он какой-то непростой мальчик, – шепотом сказала она.
– В каком смысле? Он что, тебе не понравился? – я слегка насторожилась. Мне так хотелось, чтобы Мишу полюбили и приняли те люди, которые любят и ценят меня.
Тетя немного подумала, потом закончила:
– Уж больно он интеллигентный. Лидуш, я и осрамиться боюсь: вдруг ему наша еда не подойдет. А то мало ли я забудусь и ляпну что-нибудь. Матом, конечно я крыть не буду, а так по-деревенски.
Я засмеялась:
– Не волнуйтесь, тетушка. Если он летом в стройотряде выдержал 2 месяца на кашах, то уж на счет нашей еды не сомневайся.
Но тетя Дуся еще долго причитала, а в последний момент решила не ставить на стол водку.
– Лидуш, что он о нас подумает? Скажет еще, пьяницы какие… Я-то водочку уважаю, конечно…
– Да что Вы, тетя, суетитесь. Словно смотрины устраиваете, – рассердилась я, – Миша и так знает кто я и откуда и чем занимаются мои родители. Вы что, товар лицом показываете?
Тетя ухмыльнулась неопределенно, но вместо водки принесла две бутылки «Рислинга». Я была счастлива в этот день рядом с дорогими мне людьми, и пусть их было немного – за столом сидели тетя, подруга Оля, Михаил и брат Саша, получивший увольнительную в военном училище, но это были самые-самые. Мы веселились от души, а потом проводив гостей, тетя все пыталась расспросить меня побольше о Михаиле в то время, как мы с ней, надев фартуки, мыли на кухне посуду. Я отмахивалась, но не так то было просто побороть ее назойливость. Тетя задавала вопрос за вопросом, как опытный кадровик, решающий, принять Вас или не принять в какой-нибудь «почтовый ящик».
– Тетя, ну что Вы привязались к человеку, вы и так пялились на Мишу весь вечер, а теперь все выспрашиваете и выпытываете, – взмолилась я.
– А как же! Ведь не случайно ты его позвала на день