дама, замуж не вышла, не хотела сыну портить детство. И не лезла к сыну и его жене, а просто был сильный дождь на улице и она вся промокла и замерзла. И решила переждать непогоду у сына. «У детей», так она говорила себе, считая невестку тоже как бы своим ребенком. Ну, зашла. Зашла и вышла. Невестка довольно холодно спросила: «Чего хотели? Чего надо?», – а женщина растерялась и что-то начала пояснять, сбиваясь и путаясь, про дождь. Невестка справедливо отметила, что дождь уже кончился. Можно домой идти, тут ведь недалеко. И эта Ирина Альбертовна пошла, конечно. Хотя дождь вскоре опять пошел – но это и хорошо, никто не видел, что она плачет. Но чаю-то могли же ей предложить? Может быть, она бы отказалась даже – она стеснительная была дама, хоть и завпроизводством. И вот из-за чашки чаю – какая глупость! – так плакала в своей крохотной комнатке. Человека легко обидеть, вот я о чем. И иногда человеку даже сказать неловко, что его огорчило – ведь скажут: «Какая глупость! Какой пустяк! Нашли, из-за чего обижаться! Отпустите обиду и простите!». Она и не думала о прощении или об обиде. Только сердце сжималось и слезы она по-детски утирала кулаком. И все пила воду – чаю не хотелось вовсе. Ни капли…
Ботинки были ужасные
На мой взгляд, конечно. Лаковые такие, на шнуровке, на толстой подошве, как обрубки. А девочка очень красивая, стройная, волосы длинные, густые, а на лице немного прыщиков – это возраст такой. Потом пройдут. А удивительная красота останется! Ужасные ботинки, мне даже хотелось головой покачать, но я не стала – надо быть деликатной. А туфли, которые девочка сняла – еще ужаснее. Они протоптаны до дыр на подошвах и совсем потеряли форму. И одета девочка очень скромно, очень. Она сначала мерила другие – дешевле на триста рублей. Но они не такие модные, хотя тоже страшные, по-моему. А эти, лаковые, очень дорогие – на триста рублей дороже. Но девушке их ужасно хотелось. И она звонила маме и рассказывала, что вот, есть чудесные туфли! Прелесть! Самые модные! Пока она покупать ничего не будет, а будет разносить газеты – ей предлагали. И полы мыть – все равно надо работать, учебный год же начинается, все надо покупать. Так что, мамочка, я потом себе куплю обувь, когда накопим денег, а пока похожу в туфлях – они еще нормальные, еще можно носить! Мда. И телефон такой, не как у красивых девочек. Убогий очень телефон… Я как в страшной истории сказала ласково: «Девочка-девочка! Сейчас мы вот что сделаем – я куплю себе вот эти тоже довольно страшные туфли, поскольку ходить в чем-то надо. И на вторую пару мне положена скидка – десять процентов. Триста рублей. Так что сейчас эти лаковые не знаю как их называют ты купишь себе, да и все. А деньги у тебя обязательно будут потом, потому что ты красивая и добрая». И все. Потому что совать деньги стыдно, да и девушку испугаешь и унизишь. А вот так ловко получилось и хорошо! Теперь у меня есть обувь, и девочка ушла счастливая, румяная, так что никаких прыщиков и не видно стало.