.

бы побрал эту безмозглую скотину! – пробормотал Джезаль.

      – Если дело дойдет до драки, ты будешь счастлив, что он рядом с тобой.

      На Джезаля искоса смотрел Ки, покачиваясь взад-вперед на сиденье поскрипывающей повозки. Дождь прилепил его длинные волосы к исхудалым щекам, белая кожа блестела от влаги, отчего ученик мага казался еще более бледным и болезненным.

      – Кто спрашивал твоего мнения?

      – Тому, кто не хочет слушать чужих мнений, лучше держать свой собственный рот на замке. – Ки указал кивком на спину Девятипалого. – Это же Девять Смертей! На Севере его боятся, как никого другого. Он убил людей больше, чем чума.

      Джезаль угрюмо посмотрел на северянина, мешковато сидевшего в седле, немного подумал и презрительно хмыкнул.

      – Меня он нисколько не пугает, – ответил он громко, но все же так, чтобы Девятипалый не мог его услышать.

      – Готов спорить, ты ни разу не обнажал клинка по-настоящему, – фыркнул Ки.

      – Могу сделать это прямо сейчас! – прорычал Джезаль с самым грозным видом.

      – Ого, какой свирепый! – усмехнулся ученик, ничуть не впечатленный этой свирепостью, что разочаровывало. – Однако если ты меня спросишь, кто здесь самый бесполезный, – что ж, я знаю, от кого бы я в первую очередь избавился.

      – Ах ты…

      Джезаль подпрыгнул в седле: небо осветила яркая вспышка, за ней другая, пугающе близко. Длинные пальцы молнии с огненными когтями проскребли по вздутым подбрюшьям туч, зазмеились во тьме у них над головами. Раскат грома прокатился по сумрачной равнине, он рокотал и грохотал под порывами ветра. Когда гром смолк, повозка уже укатилась вперед, не дав разгневанному Джезалю возможности ответить.

      – Черт бы подрал этого идиота! – пробормотал он, мрачно уставившись в затылок ученику.

      Вначале, при первых вспышках, он пытался утешить себя, воображая, как его спутников поразит молния. Ведь было бы по-своему справедливо, если бы гром с небес спалил Байяза. Однако вскоре Джезаль перестал мечтать о таком избавлении. Вряд ли молния убьет больше чем одного человека за день, и он начал надеяться, что этим человеком будет он сам. Одно мгновение блистающего света – и сладкое забытье. Самый безболезненный выход из этого кошмара.

      Струйка воды пробежала по спине Джезаля, щекоча натертую кожу. Ему страстно хотелось почесаться, но он знал: стоит поддаться искушению, и зуд распространится и на лопатки, и на шею, и на все те места, куда невозможно сейчас дотянуться. Он закрыл глаза, его голова поникла под тяжестью этой безысходности, и он уткнулся мокрым подбородком в мокрую грудь.