оттенок «дикая вишня» – ну конечно, кто бы еще ко мне пришел вечерком?
– Привет, – как-то устало сказала Инга, – можно я войду?
– Конечно, проходи, – я невольно залюбовалась ее белым кожаным пиджаком. Вырядись я в такой – вид будет совсем другим, скорее плачевным. С другой стороны, за пятьдесят лет молодости, наверное, можно научиться ходить по улице как по подиуму…
Она тихо просочилась в зал, выложила из сумки свернутые в трубочку листки.
– Я совсем забыла отдать тебе документы из больницы, Лер. И еще вот это. Андрей распечатал из нашей базы.
– Это что?
Я зашуршала бумагой. Фотографии каких-то людей, как будто для паспорта, имена, фамилии…
– Здесь те, кто входит в местный совет инквизиторов и кого тебе следует опасаться, – пояснила сквозь зубы Инга.
Молодые мужчины, несколько женщин. И – мамочки! – даты рождения: тысяча восемьсот… тысяча девятьсот восьмой…
– Глядя на них, ни за что не угадаешь, сколько кому в действительности лет, – продолжила моя соседка, – кое-что, Лерусь, ты должна понимать. Мы покупаем годы молодости у смерти, расплачиваясь чужими жизнями… Неприятно, но никуда не денешься. А еще есть такая штука… Принцип высшего ведовства называется.
– И что… это за принцип?
– Побеждай жертвуя, – отчеканила Инга словно на экзамене.
– Угу.
Удивляться тут было нечему: даже в моем воображении ведьмы никогда не были добрыми, белыми и пушистыми.
Тут мой взгляд зацепился за жирный вопросительный знак в графе «год рождения», и я безмолвно протянула этот последний листок Инге.
– А-а-а, вот ты о чем. Все просто: никто из нас не знает, сколько на самом деле прожил этот… тип. Я бы предположила, что лет двести, а там – чем черт не шутит? Можешь себе представить, скольких он отправил на небеса, чтобы так долго и так шикарно жить?
Я перевернула страницу – дальше на весь разворот была напечатана фотография. Короткий ежик черных волос, приятные черты… Кого же он напоминает? А, ну да. Киану Ривза. Осталось только темные очки нацепить…
С безобидного листа бумаги на меня безмятежно смотрел не кто иной, как Эрик.
…Ох, время, время.
Мне бы остановиться, обдумать все, разложить по полочкам. Понять, кто я на самом деле – человек или «нечто большее», как щебечет Инга. Смириться наконец… Даже не с тем, что я в некоторой степени мутант, экстрасенс и ожившее суеверие в одном флаконе – а с тем, что мое мировоззрение дало трещину, захрустело и осыпалось как яичная скорлупа. Вот так и бывает: живешь себе живешь, не плохо, не шибко хорошо, как миллионы. Дом – работа – дом – неделя закончилась – ура, зарплата. А потом догоняет тебя на прозрачных крылышках Судьба, касается невесомым пальчиком, и жизнь переворачивается. Земля твердых убеждений становится неосязаемым бесконечным небом – а ты, обливаясь потом, учишься ходить по облакам…
На самом деле, конечно, «ведьма» звучит недурственно. Но мне все чудилось, что сердцевинка у этого слова… мм…