в тамбовской авиачасти, откуда Егора подчистую списали после боевой катастрофы во время Юго-Осетинского конфликта. Огромный полукруглый операционный зал, похожий на лабораторию, оснащенную по последнему писку медицинской моды, больше напоминал демонстрационную хирургическую в какой-нибудь медицинской академии.
За тренажерами в отдельных капсулах уже сидели и готовились к тренировочным «полетам» несколько «киберпилотов»… Но с виду все они действительно были типичными «ботаниками», «откосившими» в свое время от службы в армии по причине хилого здоровья. Однако многие из них были уже с учеными степенями или как минимум бакалаврами и магистрами.
Егор Сабуров, подхватив руками свои малоподвижные ноги, с трудом улегся в свою рабочую капсулу и с недоверием наблюдал, как двое ассистентов в белых халатах сновали вокруг него и облепляли его тело разнообразными датчиками. Они деловито опутывали его цветными проводами и болезненно тыкали зондами в заранее вживленные в его череп и мозг нейроинтерфейсы.
В операционный зал во главе небольшой свиты ученых и военных не вошла, а ворвалась одна из руководителей Киберакадемии профессор Латышева, прозванная недоброжелателями «железной леди Мариной». На ходу она продолжала темпераментно переругиваться с полковником медицинской службы Ефимовым.
– Ну и зачем вы, Петр Савельич, мне подсовываете своего сбитого летчика? Мне для нашей тонкой, кропотливой и интеллектуальной работы нужны научные работники, хорошо подготовленные IT-профессионалы, которые уже прекрасно владеют очень не простой предметной областью! Сабурова ведь надо еще года три-четыре обучать всяким нашим виртуальным премудростям… Вы бы еще прислали мне десантуру, которая свою драгоценную голову – основной инструмент в нашем Центре – использует для разбивания кирпичей…
– Но, Марина Андреевна, не каждый хорошо подготовленный научный сотрудник по здоровью способен выдержать такие не редкие в нашей работе сильные стрессы, психологические и физические перегрузки. А по Сабурову, несмотря на временный паралич его ног, медики дают однозначное «добро»! Стрессоустойчивость необыкновенная! Да и контр-адмирал Чалов очень им заинтересовался…
– Ну если Чалов, тогда понятно… – буркнула Латышева. – Ему наука не нужна, у него в фаворе только свои, специальные задачи…
– Марина Андреевна, драгоценная вы наша, мы же здесь занимаемся не только вашей высокой наукой, но и прикладными военными задачами, где ваши «ботаники» неоднократно, пардон, облажались, оказываясь практически малопригодны! Вы бы Сабурова все-таки посмотрели в деле, Марина Андреевна? – продолжал настаивать Ефимов.
Наконец на голову Егора водрузили огромный шлем, и вместо строгого голоса Латышевой он услышал во встроенных шлемофонах напутственные комментарии сновавших вокруг него ассистентов.
В соседнюю капсулу, продолжая недовольно ворчать, устраивалась сама подполковник Латышева:
– Сейчас мы