над вами перед смертью. Бог с ним, с самоваром. Затоптать надо грех. Смири свою гордость, а то, не дай Бог, умрешь без примирения и покаяния. Куда душа пойдет?
Все это знала Арина. Учила других, а теперь сама омрачилась, разозлилась на сестру за упорство. Смолчала Арина. Тогда мать пошла к Надежде и уговорила ту помириться с сестрой. Они упали в слезах друг другу в ноги и долго плакали, прося прощения. Мать помогла им встать.
– Что ж нас, неразумных, так поймал лукавый, – примирившись, сокрушались сестры.
Арина так и не поправилась. Через неделю она умерла, предав душу Богу. Вскоре за ней умерла и Надежда. В память об этих старушках у нас сохранился тот самый горе-самовар. Мы очень полюбили пить из него чай, но за столом всегда старались сохранять мир и ни о чем не спорить.
Добрая память
На высоком берегу многоводной реки Камы стоит старинный городок Чистополь. Несколько лет назад, гуляя по его тенистым чистым улочкам, забрел я на тихое старое городское кладбище. Вдруг вспомнился рассказ о том, как в далеком тысяча девятьсот двадцать пятом году группа молодых вандалов совершила налет на кладбище: были опрокинуты и разбиты многие надгробные памятники и кресты местных «буржуев», «врагов народа». Невредим остался единственный мраморный ангел, величаво возвышающийся над могильными холмиками, – немой свидетель еще одной страницы русской истории. И у меня сами собой сложились строчки:
Меж кустов сирени, среди мрачных плит
Ангел белоснежный много лет стоит…
Надпись на цоколе гласила, что здесь покоится прах купца Маклакова, много полезного сделавшего для города. Конечно, преступную руку погромщика удержала красота ангела, а не чувство благодарности соотечественнику. Ведь рядом были разгромлены могилы купцов Кирпичниковых и купца Калинина, построившего кладбищенскую церковь в честь Казанской иконы Божией Матери. Вот куда в основном шли капиталы русских купцов, православных не только по крещению, а по жизни и духу. Они строили больницы и школы, приюты и богадельни, гостиницы для странников и бесплатные столовые, храмы и часовни.
Отдельно от всех, как в скиту за высоким забором, приютились несколько скромных могил. Здесь покоятся сестры Чистопольского женского монастыря, закрытого в тысяча девятьсот двадцать восьмом году. С некоторыми из них мне довелось общаться, а с двумя старицами даже жить одной семьей: так пожелала моя мать, когда брат Александр служил в армии, а я был на длительном лечении в санатории. Шел тогда тысяча девятьсот пятьдесят четвертый год.
Звали сестер Анна Михайловна и Феодосия Павловна. Одна пела в церковном хоре, другая служила алтарницей (в другом рассказе Феня убирала в храме). Какие это были добрые, кристальной чистоты люди, перенесшие столько испытаний – скитания, допросы, унижения, оскорбления и насмешки безбожной толпы! Всегда с именем Божиим на устах проводили они дни в труде и молитве. Никакого стяжания земного они не имели, кроме стяжания Святого Духа. Жили бедно, только в воскресные дни, ради праздника, позволяли себе добавить в постный суп сырое