конкретных регионов, в которых им предстояло работать после их оккупации.
До и после начала войны среди эмигрантов подыскивались кандидаты в марионеточное «русское правительство», которое явилось бы в глазах населения оккупированных областей более авторитетным, чем иностранные оккупанты. Вскоре после начала войны созданный немцами в Варшаве белогвардейский «Русский национальный комитет» был перебазирован в Белосток74. Гитлеровцы нашли своих сторонников среди части бывших царских генералов и офицеров – П. Краснова, А. Шкуро, Султан-Гирей Клыча и др.
Однако немцам так и не удалось привлечь на свою сторону широкие белоэмигрантские круги, хотя они рассчитывали на это. Руководители и подавляющее большинство членов наиболее многочисленной белоэмигрантской организации «Русский воинский союз» уклонились, либо отнеслись отрицательно к сотрудничеству с Германией и выступили против планов расчленения России в угоду Гитлеру. Многие эмигранты отказались подписать антисоветские воззвания, призывавшие советских граждан переходить на сторону фашистов. Среди них был, например, бывший царский посол Маклаков, архиепископ РПЦ в Западной Европе Евлогий, бывший великий князь Владимир75. Кто-то предпочел в условиях войны занять «нейтралитет». Часть белой эмиграции изменили свое отношение к СССР, заняли открытую патриотическую позицию и призывали соотечественников по мере возможности помогать Родине.
Прямым продолжением военных действий гитлеровцев на оккупированных территориях СССР являлась их административная деятельность. Для местного населения создавались такие условия, при которых максимально исключалась возможность общения с партизанами, оказание им помощи и проникновение в населенные пункты партизанских разведчиков и диверсантов76.
С первых же дней оккупации гитлеровцами были ликвидированы все органы советской власти, а также административное деление, существовавшее в Советском Союзе. Деления на области, районы и сельсоветы было заменено немцами на губернии, округа, уезды, волости и сельские общины. Вместо советов депутатов трудящихся были введены в городе и деревне органы «самоуправления», полностью подчиненные немецкому командованию.
Первичной административной единицей, членами которой считались все жители данного села, постоянно проживающие в нем, являлась сельская община, во главе которой стоял сельский староста, который имел в своем подчинении заместителя, писаря и несколько полицейских. Наличие такого количества административных лиц в общине обеспечивало немецким властям достаточно полный контроль за лицами, проживающими в данной общине и проведения различных мероприятий немецких властей. Сельский староста избирался на сельском сходе из лиц, рекомендованных немецкими властями; фактически же старосты не выбирались, а назначались. На сходе присутствовали только мужчины и, как правило, никто не осмеливался голосовать против немецкого ставленника.