Многим мужичкам в его возрасте не дают и сорока. А то и тридцати пяти.
– Не очень-то хороший вид у вас, господин домоуправ, – сказал он сам себе и мрачно насупился. Огромные клубы дыма выходили из него один за другим. – Можно даже сказать, что хуже некуда. Задрипанный какой-то вид. Девушке, наверное, противно было с вами разговаривать.
В кресле его забил глухой нескончаемый кашель, присущий многим заядлым курильщикам, с хрипами и долгими несмолкающими стонами в груди.
Лёгкие переполнены табачной сажей и никотином, потому и кашель. Да и откуда быть хорошему виду с такой гнилой чухалкой? Но отказаться от сигарет невозможно, исключено, это последняя радость для него; всё остальное в сем бренном мире – трын-трава, ничего не стоящее и не заслуживающее внимания.
Загасив окурок, Гудимов прошёл в ванную комнату и целый час полоскался под контрастным душем, пытаясь хоть как-то улучшить внутреннее равновесие и внешний вид.
Когда он вновь появился в кухонном помещении, перед Полиной Смельчановой предстал побритый, причёсанный и несколько посвежевший, но тем не менее всё тот же рано постаревший сухотелый мужчина весьма болезненной наружности.
Во второй половине дня, перед тем как покинуть Томарино, девушка записала номер телефона домоуправляющего.
– Позвоню, если надо будет, – пояснила она. – А вы скажете, что приготовить в следующий раз. И я подкуплю нужные продукты. Договорились?
– Конечно. Я подумаю, чем бы вас озадачить – как повара, разумеется.
Глава девятая
Констанца
Ночью, в минуты бодрствования, облик Полины Смельчановой периодически всплывал в сознании старого моряка. Её взгляд, выражение лица, мимика, за которыми угадывались плохо скрываемые жалость и сочувствие, были вполне понятны ему – подобные гримасы он, беспомощный калека, нередко встречал на улицах Петербурга.
Совсем не так смотрели на него представительницы прекрасного пола в былые времена, теперь уже далёкие-предалёкие. Образы смазливеньких коленопреклонённых дамочек и сеньорит, умолявших о внимании к себе, их страстные пылающие взоры проходили в памяти нескончаемой вереницей. Имена большинства «поросли травой забвения», но некоторые…
С Констанцей он познакомился в таверне «Пуэбло», что в Сан-Мигеле, пригороде Буэнос-Айреса.
Стояла страшная жара. В заведение штурман зашёл, чтобы только купить пачку сигарет и промочить глотку стаканчиком кашасы – белого полусладкого вина, – а затем продолжить путь в порт и подняться на борт «Посейдона», прибывшего в Аргентину с грузом электротехнического оборудования.
Молодая прехорошенькая дочь богатого скотовода из провинции Санта-Фе была одна с бокалом красного мальбека. Свободных мест было полно, но моряк попросил разрешения присесть за её столик.
Он был высок, строен, широк в плечах, от него веяло решительностью, силой и какой-то особой притягательной мужской магией.
Девушка благосклонно повела головкой сверху вниз. Они встретились