она.
– Послушайте! – попыталась встрять Алла.
– Ну ты же не будешь обучать своего сына целоваться? – посмотрела на нее София, как на полную идиотку. – Это же извращение!
– Так, Соня, ты не много ли на себя берешь? – подал голос Литвинов.
– Мужчина, вы вообще с женщинами или по мальчикам?
После подобного обвинения Литвинов издал звериный рык.
– Все понятно, – сказала София. – Племянник, пойдем, я познакомлю тебя с твоими кузинами и кузеном.
Литвинов кивком приказал телохранителям сопровождать будущего князя. А то кто знает эту озабоченную княжну… Куда она его тут заведет, в этом средневековом замке?..
София посмотрела, кто собирается их сопровождать, одному велела отделиться, потом поманила пальцем одного переводчика, одного журналиста с фотоаппаратом и еще одно лицо неизвестного Алле предназначения с физиономией комбайнера – такого, какими их изображали на плакатах советского времени. Затем в окружении выбранной ею свиты удалилась.
– Ну что, мамаша, – Литвинов хлопнул княгиню-мать по плечу, – давай показывай нам комнаты. Они уже подготовлены? Я ведь заранее прислал заявку, сколько нам нужно комнат и каких.
Княгиня-мать, во-первых, присела под ударом лапищи Литвинова (шириной в три ее руки), во-вторых, смогла вымолвить только «э-э-э» и посмотрела на Литвинова снизу вверх. Ей на помощь пришел дядя Проспер, который объяснил, что распределением комнат занимается камерарий.
– А где он шляется? – спросил Литвинов.
Дядя Проспер повернулся к одному из слуг и что-то прошептал. Тот убежал.
– Мамаш, ты пока нас к короне проводи, – невозмутимо продолжал Литвинов. – И скипетру, и что тут у вас еще есть. Ваша оружейная палата, конечно, уступает нашей, но посмотреть мы все равно должны. И я слышал что-то про золотые кладовые… Про ваши фамильные драгоценности… Новой княгине-матери неплохо было бы их примерить. Думаю, она должна надеть что-то из фамильных драгоценностей на похороны Великого князя. Пока тут наш багаж доставляют и разносят по комнатам, мы как раз все посмотрим. Давай показывай нам наше наследство.
«Наше наследство?!» – повторила про себя Алла.
Княгиня-мать, как заметила Алла, внимательно за ней наблюдавшая, к этому времени уже взяла себя в руки. Вероятно, жизнь при дворе многому ее научила, по крайней мере, держать лицо. Не обращая внимания на Литвинова (за что Алла ей мысленно поаплодировала), княгиня-мать спросила у Аллы на французском, та ли она девушка, с которой ее сын познакомился в парижском кафе и к которой летал в Россию.
– Да, – подтвердила Алла.
– Я подготовила комнаты вам с сыном, – объявила княгиня-мать, так и не обращая внимания на Литвинова, который все время хотел встрять в разговор и напоминал про свое желание увидеть драгоценности. – Пройдемте, я вам их покажу. Как я понимаю, ваши вещи доставят позднее? Слуги их отнесут.
– А нас разместят? – заорал Литвинов, которому