есть приемник.
Постамент высок, да и кафедра высока, а тут еще рука докладчика заслоняет вид на приемник, но ничего, рассмотреть можно – заглянем-ка сбоку за локоть Попова. Нечто цилиндрическое, похожее на консервную банку, – это высокочувствительное телеграфное реле. Хорошо смотрится «деревянная» (как бы деревянная) стенка. С внутренней стороны к ней что-то примыкает плоское, плохо различимое, похожее на другую «дощечку», – нет, не «дощечка», это батареи питания. Интересно, почему прибор на кафедре так повернут, что обращен к публике тыльной, малоинтересной стороной? Ведь самое главное – на той, на лицевой стороне, по ту сторону стенки. Самое важное увидит лишь тот, кто зайдет докладчику за спину. И вот мы, стоя за спиной Попова, глядим на переднюю стенку, и что же мы видим? Звонок.
Это правильно, что звонок. Ему тут место. Но где же когерер?
Когерер (сейчас объясню), или иначе трубка Бранли, по имени ее изобретателя Эдуарда Бранли, – это действительно трубка: сама стеклянная, а внутри металлические опилки. «Сопротивление электрическому току» в ней резко падает под воздействием «герцовских лучей», потому что опилки в трубке то ли «сцепляются» (так по Лоджу), то ли «свариваются» (так по Попову), но, что бы там ни говорили ученые про свойства металлического порошка, их воодушевляло одно: это устройство способно реагировать на электромагнитные колебания. Только после каждого срабатывания надо трубку встряхивать.
Оливер Джозеф Лодж, почитаемый в Англии как изобретатель радио, включал когерер (он и придумал слово) в цепь с регистрирующим устройством – стрелочным гальванометром или простым звонком. Под воздействием импульса, посланного с вибратора Герца, когерер переходил в состояние высокой проводимости, о чем и сообщал регистратор – допустим, звонок. Чтобы прекратить трезвон, надо было дать щелчок трубочке с опилками. В опытах Лоджа по ней постукивал молоточек, связанный с часовым механизмом.
А что же наш Попов? Он продолжил опыты Лоджа. Он соединил с когерером сам звонок, то есть ввел обратную связь: когда под воздействием электромагнитного импульса когерер переключался в состояние высокой проводимости, чувствительное реле (важное добавление!) подключало к батареям звонок, боек его якоря звучно ударял по чашечке и тут же тюкал по когереру тот, встряхнутый, вновь обретал большое сопротивление, и звонок посредством опять же реле отключался. Долгий сигнал – звонок долго звучит, короткий – коротко.
Следом за Поповым эту же схему применил Маркони, предложив свой вариант когерера.
Но что нам Маркони? Мы о другом.
И вот, пока Попов, значит, читает на постаменте доклад, мы стоим за его спиной, глядим на приемник и видим на стенке звонок, но не видим когерера. А ведь доклад по большей части посвящен именно трубке с металлическим порошком, и называется он не как-нибудь, а, напомню: «Об отношении металлических порошков к электрическим колебаниям». Проблема когерера сильно волновала Попова. Он и впоследствии усовершенствовал