раздавались по паркету, такие же быстрые и злые, как слова. – У него нет ни охраны, ни сигнальной системы! Сам хозяин уехал за город на неделю, а даблион… он просто лежит! На подставке! В гостиной! Этот проклятый фаталист смеется и говорит, что если украдут – это судьба. Мол, будет знать, что везение закончилось. Сам напрашивается! И вы морочите мне голову, говоря, что не можете справиться? За что я вам плачу? Я и так выдал аванс, но остальное – только после работы! Десять тысяч крон – это вам не шуточки, извольте за них потрудиться!
Десять тысяч? Маред стояла за шторой, еле дыша и превратившись в слух. Они обсуждали ограбление! В доме тьена Кармайкла, его гости… Это не сам тьен, его густой бас Маред как-то слышала. А человек в библиотеке говорил гораздо выше, притом с брезгливой презрительностью, будто терпеть не мог собеседника, но вынужден был с ним общаться.
Второй забубнил, явно оправдываясь, но слишком далеко, чтобы Маред могла расслышать слова.
– Довольно! – рявкнул тот, что ближе. – Результат после денег! И не смейте появляться мне на глаза. Это приличный дом, не хватало еще, чтоб нас тут запомнили вместе. Идите и сделайте свою работу.
Точно, ограбление. Хотя нет, кража. Взлом и хищение особо ценного имущества. В голове Маред мелькали соответствующие статьи уголовного права, но как-то бесстрастно, словно костяшки на счетах. Большие старинные счеты стояли в кабинете у отца. Деревянная рама с потемневшими от времени деревянными кругляшками на бронзовых проволочках. Отец высчитывал на них плату за услуги, и костяшки сухо и звонко щелкали, совсем как подошвы туфель незнакомца, раздраженно меряющего шагами паркет библиотеки.
Маред зажмурилась. Если ее здесь найдут… Нет, ей ничто не угрожает… наверное. Не станут же ее убивать только за то, что она услышала разговор? А если сейчас уйдут – она и лиц их не увидит. Но… надо же что-то делать? Рассказать полиции! И кто ей поверит? Ее слово против слов наверняка достопочтенного гражданина, иной не оказался бы в гостях у тьена Кармайкла.
Второй снова что-то сказал, негромко и упрямо. Маред услышала его шаги, медленные и тяжелые. Человек прошел к середине библиотеки, обронил еще несколько слов, совсем тихо.
– Вон! – закричал вдруг первый. – Не смей мне угрожать! Подавись своим авансом и только посмей что-нибудь ляпнуть об этом деле! Забудь, слышишь?
Тяжелые шаги направились прочь, скрипнула дверь, и Маред осталась наедине с тем, кто пытался заказать кражу. Даблион? Это же просто старинная монета. Золотая, да, но – десять тысяч? Не может одна монета стоит десять тысяч крон! Или может? Ей как-то заказали исследование по нумизматике. Тема, далекая от обычного круга работы, но платили неплохо, и Маред согласилась. Заказчик остался доволен, а она узнала много интересного о производстве монет. Старинные и редкие монеты весьма дороги. Десять тысяч крон… Сумма вызывала болезненную глухую тоску, прямо осязаемую. Эта тоска сворачивалась где-то внутри под ложечкой, покусывала, отравляя мысли и чувства.