понравилось это; и мы
Года два перед взором Европы
Колотили себя и в то время нашли,
Что не надо и розог!..
(Говорят – не ручаюсь за верность молвы, –
Что в те бурные дни из аптеки
Для целения арнику больше всего
Отпускалось Степану Громеке.)
Воспевали поэты в высоких стихах
Заушения подвиг отменный
И пророчили нам, что в грядущем за то
Вознесемся мы в целой вселенной…
Появились, однако, тогда ж господа,
Что немножко в скептическом духе
Объясняли всеобщую жажду – себе
Задавать с наслаждением плюхи.
Эти скептики нам утверждали, что мы,
Потеряв на ланиты чужие
Наше прежнее право, себя по щекам
Принялись колотить, как шальные!
Впрочем, плюхи звучали… и стихли потом;
Раздалась на железной дороге
Вновь одна, но уж та по чужому лицу,
И – порядок остался в итоге!
Я, читатель, от няни-старушки слыхал
В дни волшебно мелькнувшего детства
Много сказок чудесных: один этот клад
Мне она завещала в наследство.
На меня не посетуют, если теперь
Сказку я расскажу: отчего нам
Не запеть, как певалось в минувшие дни,
Простодушно-младенческим тоном?
Я люблю звуки песен былого, люблю
Этих звуков волшебные песни;
Сердцу сладко минувшие дни вспоминать,
С ними жизнь и светлей и чудесней!..
Так начнем же: далеко, в заморских краях
Жил волшебник Прогресс благодушный,
Правил мирно страной да творил чудеса,
И Прогрессу все были послушны.
Жил Прогресс, не тужил; да случилось, узнал,
Что есть целые грады и веси,
Где в спокойствии добрые люди живут
Да и знать не хотят о Прогрессе.
Он разгневался. «Ну, – говорит, – коли так,
Сам иду я, своею персоной
К этим людям: посмотрим мы, как-то у них
Будет принят властитель законный?»
Собрался он без свиты; шел день, может, два,
И пришел наконец: ничего-то
Не видать – ни долинок, ни речек, ни гор,
Лишь зловонное видно болото.
Люди разных чинов и сословий сидят
В том болоте средь грязи смердящей,
Жрут ее да хвалебные песни поют,
Полагая, что пищи нет слаще.
«Что за мерзости!» – плюнул волшебник Прогресс,
Да и прочь было… глядь: вместо суши
Очутилась трясина под ним – и завяз
Он в трясине по самые уши!
Оглянулся он в страхе: толпою к нему
Разноцветные люди всплывали –
На лицо ему плюнули грязью, потом
Сами грязь ту облизывать стали…
И сидит в том болоте Прогресс, и досель
Он не может уйти из болота…
«Ну уж сказка!» – кричат мне. Соскучились вы? –
Самому мне невесело что-то…
«Для