ой-то умный человек, хороший гражданин, добродетельный помещик; все это остается в стороне, а при лице его неизгладимо остается случайное эпиграмматическое прилагательное. Таким образом можно сказать об этом романе, что он доброе дело, предоставляя другим сказать, что он и добрая книга. Для нас, взирающих на нее с точки зрения более возвышенной, нравственное, календарное достоинство её гораздо важнее всякого другого достоинства. Но, может быть, не все захотят смотреть с нами одинаково и многие потребуют от нас, чтобы мы спустились с философической обсерватории своей и ремесленным образом разобрали просто книгу, как книгу. Постараемся и этим близоруким требователям угодить некоторыми материальными подробностями. По мнению нашему, в этом отношении не столько содержание и действие романа, сколько рассказ его привлекает и оковывает внимание читателя, и потому не станем следовать за Федорой, которая, «с шести, семи лет возраста в доме целовальника Антона и жены его Лукерьи Новоселовых смотрела на птицами, скотом, кормила их, носила дрова, помогала топить печь, баню по субботам, подметала избу и выносила сор». Но пусть говорит сама Федора: «Пойдет Лукерья в коровам, я подаю ей подойники, отношу скрынки (не кринки ли?) с молоком. Я не знала праздности; нет дела, плету кружева, вышиваю полотенца, нижу бисерем подзатыльники на продажу (хорошо еще, что ей самой не дают подзатыльников), ввечеру вяжу шерстяные чулки, наблюдаю за лучиною в светце». Когда Федоре исполнилось четырнадцать лет, в жизни её последовала перемена: ее заставили пасти стадо Антоново. В этом занятии однажды застала ее гроза. Пастух Лука, нашел Федору измокшую и иззябнувшую, заманил ее в пчельник, развел огонь. «Я согрелась, поблагодарила его», говорит Федора, «а он стал ласкаться во мне. Я оттолкнула его, не жалела ругательств; но он насильно обнял и поцеловал меня. Не могу изъяснить, что во мне тогда происходило; закричав во все горло, дала ему добрую пощечину и проч.» Не смотря на такой ощутительный знак неодобрения, Федора не вовсе однако ж была равнодушна к Луке, и когда сей отчаянный любовник, из любви в ней, добровольно пошел в солдаты, тогда… Но оставим ее снова высказывать свое признание: «Весть о том привела меня в некоторое окаменение, холод пробежал по всему телу, и последовала во мне великая перемена. На лице показалась бледность, худоба, сижу за пяльцами в молчании, отвечаю на вопросы только да, нет, и сколько раз упавшая на полотно слеза вшивалась вместе с гарусом в узор!» – Слеза, вшитая в узор, чего-нибудь да сто́ит?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.