.

образовываться бреши, которые некем было заполнить, и довольно скоро начало сказываться преимущество Рандвера в числе. Чаша весов ушла вниз, и вернуть ее назад не было никакой надежды. Сигурд ощущал привкус блевотины во рту, чувствовал, как она поднимается из желудка, обжигая все на своем пути. Воинов из Скуденесхавна безжалостно убивали, но он ничего не мог сделать.

      – Возвращайся к родным, мальчик, – повторил седобородый старик, рискнув вызвать его гнев. – Ты должен рассказать, что произошло. Дай им шанс бежать. Запомни мои слова, это еще не конец.

      Сигурд вонзил копье в землю между корнями березы и шагнул к старику, чьи глаза вылезли из орбит, став похожими на два вареных яйца.

      – Я тебе говорил, чтобы ты помалкивал, – прорычал он, вцепился в рубаху старика и протащил его по высокой траве к самому краю уступа, так что оба уже видели белые барашки волн, набегавших на скалы.

      И тут Сигурд заметил рыбаков и их лодку, которую они вытащили на берег.

      – Я не имел в виду ничего плохого! – заныл старик.

      – Сигурд, отпусти его! – крикнула Руна.

      Остальные молча, с широко раскрытыми глазами наблюдали за происходящим. Все, кроме Свейна, видевшего, как погиб его отец, – судьба старого болтуна, которому следовало держать язык за зубами, его нисколько не волновала.

      Сигурд, продолжавший крепко держать старика, уже забыл о нем. В проливе бушевало сражение, звенела сталь, гремели щиты под ударами мечей, звучали боевые крики воинов и стоны раненых, но мысленно Сигурд слышал набирающий силу голос ворона, наблюдавшего за ними с ветки сосны.

      Швырнув старика на землю, он спросил:

      – Как быстрее всего спуститься вниз?

      – За скалой есть тропинка, – ответил тот, показывая дрожащей рукой. – Ведет к самой воде.

      Сигурд кивнул и повернулся к Свейну и Аслаку.

      – Вы со мной? – спросил он.

      Его друзья переглянулись и кивнули. Прежде чем старик успел подняться на ноги, они уже мчались втроем к узкой, старой тропинке; добежав, до нее, начали быстро спускаться к морю.

      Когда они добрались до берега, четыре рыбака, которых то, что происходило в проливе, заставило сильно нервничать, повернулись; двое из них вытащили из-за поясов ножи.

      – Дайте мне вашу лодку, – сказал Сигурд, подойдя к ним. Свейн шагал справа от него, Аслак – слева.

      Один из мужчин рассмеялся, но в его смехе не было даже намека на веселье.

      – Отвали, мальчик, – прорычал другой и взмахнул ножом.

      Сигурд развернул копье и ударил концом древка его по лбу. Рыбак рухнул на землю. Остальные трое отступили, оставив своего потерявшего сознание товарища лежать на мокрой гальке.

      – Это сын ярла Харальда, – сказал один из них, и его брови поползли вверх.

      – Берите, – проговорил другой с выдубленной морскими ветрами кожей, кивком показывая на маленькую лодочку.

      Сигурд, повернувшись к ним спиной, направился к лодке, с которой с возмущенными криками взлетели чайки,