от остатка свечи постепенно стал угасать. Воск еще стекал по столу и капал, на пол, где скапливался и остывал жирной лужицей. Переминаясь с ноги на ногу в шатре, до сих пор стоявшем у стен замка, старейшина был уверен в своем плане и в том, что следует сделать, чтобы избежать будущих потрясений для всего рода.
Старейшина так и не перебрался из поля в город. Ему были противны людские дома, каменные замки и высокие стены, давившие на него и ломавшего изнутри. Он верил, что орк жив только на воле, в бескрайних просторах, где даже горизонт не может стать преградой для стремлений храброго воина.
Коренастые сыновья подобные монолитному куску, держались ближе к дверям. Иногда один из них, тот, который был старше, выглядывал из шатра и пробегался взглядом по прилегающей территории, остерегаясь визита нежелательных гостей.
– Что ты хочешь, отец? Как ты предлагаешь поступить?
Старейшина оперся на посох и посмотрел каждому из сыновей в глаза.
– Она должна умереть, дети мои, – прошептал он так тихо, словно говорил самые страшные слова в своей жизни. – Должна умереть, как можно быстрее. Ее гибель станет подлинным началом возрождения нашей великой империи. Нельзя, чтобы человеческая женщина руководила нами, даже если она будет женой самого Шахгара. Нельзя. Поймите это.
Сыновья одобрительно закивали.
– Сегодня вы сможете осуществить задуманное.
– Но как? Вождь все еще в замке, – засомневался младший из братьев.
– Нет, – довольно ответил старейшина. – Он ушел вглубь города, ближе к шахтам, где добывают золото для казны. Его не будет до самого утра и это наш шанс.
Горл обошел костер и бросил в него щепотку красной соли, отчего огонь разгорелся ярче и жарче.
«Шахгар хороший воин. Великий воин, чья рука крепка, как никогда. Топор в ней верно следует каждому его желанию, но, увы, дух орка в нем ослаб. Трещина в душе опасна, ведь со временем она становиться все больше и больше, пока он, словно огромная каменная стена, подточенная буйством природных стихий, не развалится на части. Наш вождь играет с огнем и наша великая задача помочь ему защититься от этой опасности».
Старейшина углубился в шатер, скрылся за перегородкой из кожи буйвола. Вскоре вышел оттуда, держа в руках небольшую бутыль, внутри которой болтыхалась черная жидкость.
– Их женщины слабы. Из этого напитка хватит пары капель в ее бокал с вином, чтобы она испустила дух.
Горл передал бутыль старшему сыну.
– Сделай это Гиль! Пусть ее смерть станет началом нашего великого будущего, – перевел взгляд на младшего сына. Тот, по его мнению, был более красив, потому как имел длинные клыки и черные точно сажа волосы, которые сейчас были скручены в хвост на затылке. – А ты, Малик, останься, нам есть о чем поговорить.
Гиль, вышел на улицу и голос отца, начавшего беседу с оставшемся, для него утих. Вскоре он подошел к замку. Подумал о том, что человеческая жадность и алчность сделали все, чтобы даже высокие белоснежные стены источали