Геннадий Васильевич Ерофеев

Тихий русский


Скачать книгу

«человека №1» в российском государстве, а под занавес кончает жизнь самоубийством.

      Миленькая должна была получится повестушка – чисто рыночной направленности. Геныч уже написал пробную первую главку и, как он это всегда делал, – чёткую неожиданную концовку. Оставался сущий пустячок – серединка, которая связала бы начальную бредовину с финальной ахинеей.

      И тут у Геныча заколодило. Будто кто-то нашёптывал тихонечко в его отмороженные давным-давно уши:

      – Отступись от богомерзкой затеи, выбрось непотребный синопсис на помойку и забудь о едва не совершённом тяжком грехе.

      Этим «кто-то» оказался не Господь Бог, а Его Величество Страх. Считавшийся среди знавших его людей фрондёром, интеллектуальным забиякой, провокатором и «внутренним эмигрантом» Геныч сделал неприятное открытие: по большому, «гамбургскому» счету, он ничем не отличается от агрессивно-послушного муромского большинства.

      Вот это импеданс, вот это патология!

      Повесть ешё не написана, а он уже наложил в свои поношенные, с мотнёй, как у коня, штаны в «предвкушении» оргвыводов компетентных органов. Интересная деталь: сам-то президент Владлен Бездорогин, на которого виртуально, на страницах повести, поднимает руку герострат-инженеришко, тоже является выходцем из закрытой «конюшни» гэбистов, причем выходцем недавним! Как-то он воспримет этот инфернальный сон-не-сон, намёк-не-намёк, аллюзию-не-аллюзию?

      Пока обладающий развитым воображением Геныч отстирывал брюки, не страдающие комплексом вины и неполноценности писаки опередили затюканного, как апостол из известного театрального спектакля, провинциала. Популярный ежемесячник «Секреты Полишинеля» опубликовал отрывок из романа двух расторопных французиков, в котором описывалась самая захватывающая из всех на свете охот – охота на человека. Этим человеком был президент России.

      Но для Геныча это ничего не меняло: скандальная публикация состоялась, когда он уже налудил несколько десятков страниц своего мрачного потенциального хита. Мнимый приоритет «галльских петухов» его не смутил. Он знал, что с учётом теперешней быстроты письма, с какою работают профессионалы, чужестранцы начали работу над своей книгой после того, как «сам себе худсовет» Геныч утвердил фабулу и сюжет русского лувсепока. Читать чужую книгу он не собирался, не боялся и втёмную попасть в чужой проторенный след. Французы вели повествование от лица «верхов, которые не хотели жить по-старому», а Геныч смотрел на проблему ликвидации президента со стороны «низов, которые жить по-старому не могли».

      Се ля ви, господа «лягушатники».

      Сейчас в его голове теснились вызванные им к жизни образы «героев» богомерзкой книги. Работа над ней была в самом разгаре, и ни один человек, включая Генкину великомученицу-жену, не ведал, на что и на кого замахнулся изверившийся провинциальный «терминатор»…

      Геныч миновал два мусорных бака, установленных на обочине так, чтобы