открывать ей мир, удивлять дорогими подарками, купленными на собственные деньги. И еще одна маленькая деталь – ему хотелось втайне от Вирджинии проводить достаточно времени с юными девушками, пусть и нелюбимыми, но очень разными.
Но все это было в мечтах. В реальности он некрепко держал в руках руль своей судьбы, он был похож на миловидного юнгу, скрывавшегося в каюте во время шторма. Кораблем управлял бесстрашный капитан, его любимая женщина – Вирджиния. Такое положение дел задевало его, но, видимо, задевало не настолько, чтобы вести образ жизни, при котором он мог бы уважать себя.
Постоянно подавляя в себе порывы молодости, Даниил сделался неврастеником. Чтобы не срываться на раздраженные фразы в общении с Вирджинией, он, чувствуя нарастающий в груди взрыв бешенства, говорил ей, что ему требуется побыть одному, чтобы обдумать намечающуюся идею по созданию какого – нибудь фотомакета или рекламного щита. Он уходил, чтобы побродить по недорогим гипермаркетам, переполненным толпой людей с глазами, горящими шоппинговым азартом. Чужие живые эмоции успокаивали его нервы. Но он не мог постоянно слоняться по магазинам, ему необходимо было заниматься Вирджинией и работой. Он помнил, что одним из условий их общения, Вирджиния выдвинула его рост как талантливого художника, личность которого достойна ее внимания.
Спустя год после того, как он начал жить с Вирджинией, на Даниила в минуты нервного напряжения время от времени стало находить странное наваждение: ему казалось что кто – то незримо присутствует рядом с ним. Боковым зрением он видел неясную тень, но повернув голову и устремив прямой взгляд на то же место, он никого не обнаруживал. Тень смутно напоминала человека, и от нее веяло холодом. Он подходил к зеркалу, чтобы увидеть призрак. В зеркальной мути, сбоку от него, слабо фосфоресцировал силуэт человека в длинном широком балахоне с капюшоном. Через некоторое время балахон незнакомца стал окрашиваться в кроваво – красный цвет и теперь призрак являлся к нему только в этом цвете. Лица его не было видно, вместо него просматривалось белесое пятно. Тогда страх полз по его телу. Даниил стремился выйти на улицу под яркий свет дня. Если такое случалось ночью, он включал музыку и телевизор, люстры, светильники и ночники во всех шести комнатах своей квартиры с окнами на Центральный парк, которую подарила ему Вирджиния.
Он не знал, что подобное состояние означает первые признаки шизофрении. Даниил воспринимал происходящее как сверхъестественное явление, как проявление активности потустороннего мира. Он самонадеянно считал, что справится с ситуацией, потому что мать научила его молитвам, оберегающим от вмешательства темных сил. Но обсуждать с кем – нибудь эту тему стеснялся, боясь выглядеть смешным и слабонервным, даже в глазах собственной матери.
********
Даниил внимательно изучал методы работы Вирджинии. Он узнал практически всех, кого знала она, и научился от нее поддерживать