Василий Головачев

Посланник


Скачать книгу

Сухов с заклеенной пластырем физиономией.

      – Ты что, тренировался? – поинтересовался танцор, глядя на то, что минуту назад было зеркалом. Взгляд Никиты скользнул по нунчакам, потом по лицу хозяина. – Что случилось, Оямович? У тебя вид, будто ты ждал налоговую инспекцию.

      – Собираюсь на работу, – буркнул Такэда, отступив в прихожую. То, что произошло, называлось внедрением, но Сухову знать это пока не нужно. Если СС вцепилась, уйти от следующего «появления души» у мертвых предметов будет труднее. Как правило, никто не ждет никаких каверз от знакомых с детства вещей…

      – Не обращай внимания, – добавил Толя. – Я случайно зацепил нунчаками зеркало. Сейчас умоюсь, и ты отвезешь меня в институт.

      – Отвезу… а откуда ты знаешь, что я на машине?

      – Бензином воняешь.

      Такэда ушел умываться, а Никита, сказав ему в спину: «Да?» – прошел в комнату с компьютером, разглядывая груду зеркального стекла на полу. Один из осколков мерцал голубовато-льдистым светом и выглядел угрожающе живым, но, пока танцор протирал глаза, свет исчез, осколок выпал из общей кучи и рассыпался в пыль.

      «Показалось», – подумал Никита, озираясь.

      Гостиная Такэды недвусмысленно говорила о национальности владельца квартиры: циновки-татами на полу; холодное оружие вместо традиционных кукол на всех полках, шкафах, телевизоре, компьютере, на столе и на стенах; эстампы с видами Фудзи и поединками самураев; цветы вдоль стен в специальных длинных ящичках. И множество книжных полок, повешенных на стенах таким образом, чтобы создавались традиционные японские токонома – ниши, в которых также лежали ножи, этикеты и кинжалы. В глубине одной из ниш висел свиток с японскими иероглифами – какэмоно.

      Все это Никита знал давно и тем не менее, попадая в дом Такэды, не мог не любоваться его убранством, своеобразной эстетикой и чистотой.

      – Я есть хочу, – заявил он подошедшему сзади Толе. – И пить. И музыку послушать, твою любимую – с шумом ветра. У тебя найдется что перекусить?

      – Обойдешься. Я всегда считал, что ты не воспитан по формуле: хочу все сразу и сейчас. К тому же я тороплюсь.

      – А я нет.

      – Надо же! – Голос Такэды сделался неприятным. – Оказывается, есть люди, которые никуда не спешат.

      Никита внимательно посмотрел на него.

      – Да что произошло, Толя? Ты явно не в себе.

      – Извини. – Такэда взял себя в руки. – Поехали, по дороге расскажу.

      Но в машине он молчал и думал о своем. Сухов не приставал с расспросами, это позволяло заниматься самоанализом и не раздражало. Высаживая Такэду на проспекте Черепанова, танцор сказал с неуверенностью:

      – Знаешь, я решил радикально изменить ритм жизни.

      Такэда оглянулся через плечо, не спеша захлопывать дверцу, ожидая продолжения.

      – Хочу попробовать себя в классическом балете. Как ты думаешь, я смогу там чего-то достичь?

      – Сможешь. Только это не есть радикальное изменение жизни. Я тебе советовал, что делать.

      – Я сам могу