да трезвенствует при сем помысл и ум да простирается вместе с словами [4, 280].
65) Великое благо – молитва. Если, разговаривая с добродетельным человеком, получаем не малую пользу, то с Богом беседовать сподобившийся, каких ни получит благ? Ибо молитва есть беседа с Богом. Что это так, послушай, что говорит пророк: да усладится Ему беседа моя (Пс. 103, 34), т. е. глаголание мое с Богом да явится приятным Ему [4, 280].
66) Разве не может Бог даровать нам потребное, прежде прошения нашего? Но Он ожидает моления нашего, чтобы от него взять повод праведно сподобить нас своего особого промышления [Там же].
67) Хотя получим просимое, хотя не получим, пребудем в молитве. И благодарны будем не только тогда, когда получим, но и когда не получим. Ибо не получить, когда того хощет Бог, не меньшее есть благо, как и получить. Ибо мы не знаем, что нам полезно, так как сие знает Бог. Почему и получение и неполучение почитая равным благом, за то и другое должны мы благодарить Бога. Не дивись, что мы не знаем, что нам полезно. И Павел, сей дивных тайн созерцатель, не знал, что ему полезнее, – и в неведении молился о неполезном. Было нечто тяготящее его, и он молился избавить его от того. И не однажды молился, но говорит: о сем трикраты Господа молих (2 Кор. 12, 8). Но не получил просимого. Что же? Тяжело это ему было? Скорбно? Неприятно? Никак нет. Господь сказал ему: довлеет ти благодать моя: сила бо моя в немощи совершается. И св. Павел вот чем ответил на это: сладце убо похвалюся паче в немощех моих (ст. 9). Не только, говорит, не ищу избавиться от тяготящего меня, но мне сладко даже хвалиться тем. Видишь, сколь благодарна эта душа? Видишь, какова любовь ее к Богу? Послушай, что еще в другом месте говорит тот же апостол: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. 8, 26). Невозможно, говорит, нам людям знать все до точности. Почему надобно предоставить Творцу нашего естества определение полезного для нас, и то с радостью и полным удовольствием принимать, что Он одобрит, не на видимость случающегося смотря, а на то, что оно благоугодно Господу [4, 280—1].
68) Нашим да будет всегдашним делом прилежать молитвам и не унывать при медленности услышания, но являть терпеливое благодушие. Будем приучать себя к тому, чтоб прилепиться к молитве, – и молиться и днем и ночью, особенно ночью, когда никто не докучает делами, когда улегаются помыслы, когда вокруг все безмолвствует, и ум полную имеет свободу возноситься ко Врачу душ. Если блаженный Давид, царь вместе и пророк, столькими озабочиваемый и утомляемый делами, полночь посвящал молитве, как сам говорит: полунощи востах исповедатися Тебе о судьбах правды Твоея (Пс. 118, 62), то мы частную и немногодельную проводя жизнь, что можем сказать в свое оправдание, не поступая так, как он? Будем же и мы подражать ему, люди простые – царю, проводящие жизнь немногоделовую и покойную тому, кто в диадеме и порфире превосходил жизнь монахов. Ибо слушай, что еще говорит он в другом месте: быша слезы моя мне хлеб день и нощь (Пс. 41, 4). Видишь душу, в непрестанном сокрушении пребывающую? Пищею, говорит, моею, хлебом моим, моею трапезою было