Анатолий Дмитриевич сообщил о слухах, ходивших в кругах его друзей, что в Ленинград приехал Абакумов, недавно назначенный министром госбезопасности, с большой группой работников комитета госбезопасности.
Не знал Анатолий только одного, что они прибыли в Ленинград, чтобы сломать и его судьбу.
Вскоре его вызвали в кабинет, где за большим рабочим столом сидел новый назначенный первый секретарь вместе с неизвестными ему людьми. Их было трое.
Они стали задавать ему такие простые вопросы, от ответа на которые зависела его вина перед ними:
– Вы – Анатолий Дмитриевич Савкин?
– Да.
Вы участвовали в организации оптовой ярмарки?
– Да.
– Кто ещё работал вместе с вами?
Он назвал знакомых ему сотрудников Смольного, в том числе и фамилию Ивана.
Вы знаете о допущенных на ярмарке убытках на сумму в четыре миллиона рублей?
– Нет, не знаю.
– Так вот, знайте, вы являетесь одним из организаторов экономического преступления, за что исключены из партии и уволены с работы. Больше вы не являетесь работником Смольного. Идите, и не забудьте передать своим друзьям, что вам запрещено покидать город, потому что все вы нам ещё будете нужны.
Анатолию Дмитриевичу не разрешили даже зайти в его кабинет, где остались лежать его личные вещи, и одним из охранников он насильно был выведен за пределы здания.
Две недели Анатолий Дмитриевич находился в постоянном ожидании ареста. Некоторых из его друзей, также вероломно уволенных с работы, уже взяли, о чём сообщили им их жёны.
В конце января пятьдесят первого года пришли и за ним, о чём Ивану сообщила жена Анатолия Дмитриевича.
Она сама явилась к нему домой со своей дочерью Надей, боясь оставаться у себя.
– В тот вечер мы рано легли спать, – рассказывала Светлана. В два часа ночи к нам постучали. Я подошла к двери и спросила:
– Кто там?
Мне ответили:
– Открывайте, у нас ордер на арест Анатолия Савкина. Сердце моё застыло, и я не могла пошевельнуться. Руки и ноги окаменели, я даже не смогла сделать ни одного шага. В дверь постучали с новой силой, и я только смогла крикнуть «Толя! Вставай!». Муж спрыгнул с кровати, подбежал ко мне и усадил меня на стул. Потом, подав мне халат, стал одеваться сам.
С другой стороны стучали громко, не переставая, а когда Анатолий открыл дверь, трое военных просто вломились в квартиру.
Один из них, закричал:
– Кто здесь Савкин?
– Я, – спокойно сказал мой муж.
– Вы арестованы, одевайтесь.
Анатолий успел подойти ко мне, сидящей на стуле, поцеловал меня и сказал:
– Прощай, моя Светланочка. Поцелуй за меня доченьку Наденьку. Я буду думать о вас.
Его просто вытолкнули из двери. Я поднялась со стула и сумела дойти до окна, из которого был хорошо виден весь проспект. Под одним из фонарей стоял автомобиль чёрного цвета.