пахнет псиной.
Неподалеку раздался рев пополам с надсадным кашлем. Тая вздрогнула, посмотрела на Кострова. Тот застыл, прислушиваясь.
– Странный крик, – сказал он медленно. – Где-то я слышал его раньше… Кажется, в зоопарке. По-моему, так кричат рассерженные слоны.
– Слоны?! Откуда они здесь?
Иван промолчал: он знал столько же, сколько и Тая. К тому же его больше занимали мысли о еде, потому что желудок уже в который раз напоминал о себе.
Дальше пробирались молча, утопая в снегу по щиколотку, реже по колено. Набрели на рябину, сохранившую несколько кистей ярко-алых ягод. Съели по пригоршне, хотя челюсти сводило от кислоты и горечи. Тая захватила несколько гроздей с собой – все же какая-никакая, а еда. Иван заел ягоды снегом, вспомнив, что давно хочет пить.
Через полчаса заметили впереди просвет между стволами берез, ускорили шаг. Иван пролез под ветвями разлапистой ели, вышел на край поляны и замер. Посреди поляны стоял… мамонт! Гигантское буро-коричневое тело, крутой лоб с выпуклыми надбровьями, загнутые двухметровые бивни, хобот, вытянутый в их сторону… Мамонт смотрел на застывших людей, пошевеливая ушами и словно размышляя, что с ними делать. Мрачный вид и неподвижность нежданных гостей, видно, успокоили его. Мамонт фыркнул, повернулся к людям боком и стал рыться хоботом под снегом, извлекая пожухлую траву и закидывая ее в пасть.
Совсем близко раздался короткий визгливый рев, мамонт вздернул хобот и ответил лающим криком.
Тая потянула Ивана за рукав, и они обошли поляну порядочным крюком. Остановились отдышаться под поваленным тополем.
– Мамонты, – сказал Иван, отогревая Таины пальцы в руках. – Вымершие, насколько я знаю, около десяти тысяч лет назад. Это шерстистый мамонт, живший в верхнем плейстоцене около тридцати тысяч лет назад.
– Что будем делать дальше, капитан?
Тая с сомнением посмотрела на стержень в руке Ивана, и ее спутник понял ее взгляд. «Против мамонта с этой палкой не пойдешь, – говорили глаза девушки. – И кто еще встретится?»
– Пробежимся? – предложил Иван. – Хоть согреемся.
Они побежали, проваливаясь в снег.
Местность заметно понижалась – начался, очевидно, спуск в ту котловину, которую они увидели из окна сверху. Бежать было все легче, словно они теряли в весе. Заметив это, Иван замедлил бег. Деревья становились ниже, тоньше и почти все, будто под напором ветра, наклонялись вершинами в сторону центра котловины. Здесь было светло как днем, но свет был какой-то странный – золотистый, не дающий теней.
Тая тоже заметила перемены в окружающем ландшафте и посматривала на Ивана искоса, ожидая его решения. Наконец деревья пошли в рост человека, поредели, и впереди показалась голая снежная равнина до горизонта. Иван остановился, глядя на золотую сияющую пелену в половину небосклона. Рокот исходил из этой пелены, иногда оттуда доносились более громкие басовитые удары, вызывающие заметные колебания земли. После каждого удара над золотым заревом вставал факел белого пламени и расплывался сияющим зонтиком,