поганый, по кличке, – как Гоша не скажет – Полевой Ворон, – внёс ясность Колчак.
– Не знаю! Чего не знаю, того не знаю, – замотал головой Крон, – всех больше я Трубу знаю, я с ним на пятой зоне вместе был.
– Давно?
– В начале века.
– И как он там жил?
– Срок у Трубы всего год был. Показать себя с дипломом финансиста он не успел. Хотя жить там можно было неплохо. Пахан зоны свой в доску был. Труба там мало находился, как и я тоже. Но слушок шёл что он отчёты в бухгалтерии колонии неоднократно помогал подбивать. Мы с ним оба под амнистию попали. И зону покидали вместе.
– Так, чего ты с ним не поздороваешься?
– Мы вместе с Блохой пять минут назад с ним в туалете здоровались. Он даже нас к столику своему приглашал, но у меня нет никакого желания входить с ним в тесный контакт. Здравствуй и прощай вот и всё моё общение с ним.
– А на пятёрке, Жорку Хлястика ты знал? – допытывался Колчак у Крона.
– Жора Хлястик и был паханом, – раздражённо отозвался Крон. – Что ты меня расспрашиваешь, думаешь, я не знаю, что он твой родственник. Кроме этого я знаю, что ты тоже сидел до меня на пятёрке. В наших кругах мы все друг о друге знаем, даже пацанята школяра въезжают в биографии авторитетов.
– Вот это и плохо, что они кумиров ищут себе среди отрицательной публики. Не каждому дан талант блатовать. Когда начинают все блатовать, из нашего общества получается такая гремучая солянка. Смотришь, один беспредельщиком стал, другой со слабым сердцем дятлом заделался, а люди с фатальной начинкой, в жмурпоход отправились навечно. Ладно, не обижайся, давай выпьем? – предложил Колчак, – и вы расскажите, где пропажу нашли.
Гоша в это время незаметно уже переобувался под столом, оставив там свои шлёпки.
Когда они выпили, Колчак пригласил Мареку выйти в туалет.
– Слушай Саня, ты сидишь вполоборота, поглядывай за ними иногда. Они хоть и сидят тихо, но мне не нравится, что спину мою нагло прожигают.
– Я это заметил и сам косяки изредка на них бросаю. То, что они тебя фотографируют, это точно. Всех больше любопытства проявляет Труба. Я про него слышал, но вижу в первый раз.
– Да и я краем уха слышал. Если Стекольный завод под ним, значит, за этим Трубой и Владыкой стоят плохие, но с мощными рычагами люди. Наверняка они знали Фуру и Боровика. Стёкла, они часто грузили с Лабы. Мне, откровенно говоря, не хочется в это говно лезть, но я не люблю людей блатней себя, которые явно хотят показать свой гонор. Вот теперь я понимаю покойного Луку, почему он кипешь, хотел навести в городе. Он знал много чего, просто не успел мне до конца всё рассказать. Жалко Юры Лба нет, он бы весь город за Луку вверх ногами поставил.
– Теперь – то ты понял, о чём мы с тобой говорили, когда ты освободился? – спросил Марека.
– Куда уж ясней, – но я остаюсь при своём мнении. Если наглядно будут при мне наглеть, заполучат скандал. Меня они никогда не посмеют тронуть, даже если их опекает милиция.
– Не только