на дорогу двое здоровых парней в кожаных куртках, за ними, потягиваясь, вылез давний знакомец Егора Георгий Владиславович Мокшин, бывший мэр Брянска, бывший муж Елизаветы, располневший, отпустивший усики, одетый в темно-зеленый костюм в полоску и светлый плащ нараспашку.
– Надо же, какая встреча, – с ленивым удивлением проговорил он, окидывая Крутова оценивающим взглядом, перевел глаза на Лизу. – Мне говорили, что вы вернулись, да все не было оказии поприветствовать вас в родных местах. Как дела, Элизабет?
– Хорошо, – безучастно ответила Лиза, мельком посмотрев на бывшего мужа, и снова стала смотреть на воду.
– Это хорошо, что хорошо, хотя выглядишь ты не очень счастливой. Муж не удовлетворяет, что ли? У нас сегодня вечеринка, у брата день рождения, будем жарить шашлык, приходи вечерком.
Лиза не ответила.
Мокшин нахмурился, подошел ближе, ведя за собой, как на поводке, своих телохранителей, бросил на Егора неприязненный взгляд.
– Что это с ней?
– Она больна, – негромко ответил Крутов, собираясь на всякий случай обезвредить телохранителей бывшего мэра, хотя уже понял, что Георгий пока не знает о том, что он вмешался в дела его брата.
– Чем больна?
Крутов взял Елизавету под руку, молча повел с моста к деревне.
– Эй, полковник, – окликнул его Мокшин, – не боишься, что тебя однажды встретят «крутые» ребята? Ты ведь здесь совсем один?
Егор обернулся, глаза его вспыхнули желтым огнем, так что Георгий вздрогнул.
– Я не один, Жора, полдеревни – мои родственники. И вот что я тебе посоветую, дружище: забирай-ка ты своего братца-бандита и уезжай отсюда. Навсегда. Не дай бог наши дороги опять пересекутся!
Повернувшись, Егор повел Лизу по дороге, чувствуя спиной три недобрых взгляда. Но Георгий еще помнил, чем закончилась их последняя встреча в Брянске, и действовать наглее не решился.
«Хаммер» зарычал, промчался мимо, едва не обдав грязью идущую по обочине пару.
Крутовы вернулись домой, Егор самолично сварил кофе, и они посидели полчаса в тишине веранды, прислушиваясь каждый к своим ощущениям.
Внутри Елизаветы тихо играла странная, «электронная», печальная музыка, которую с недавних пор стал слышать Егор, и мелодия эта почти не менялась, красноречиво говоря о состоянии жены. Это была музыка отсутствия желания жить, изменялась она лишь в редкие моменты их близости, которые становились все реже и реже. Лиза не сопротивлялась, когда у Егора появлялось желание, но удовольствия не получала, а принуждать ее Крутов не хотел.
Поцеловав жену, он поговорил с Осипом, предупредил, чтобы тот не отходил от Лизы ни на шаг в связи с прибытием Мокшина, и с тревогой в сердце поехал в Жуковку. Угроз наподобие той, что кинул ему Георгий, он не боялся, однако понимал, что впереди его и Лизу ждут неприятности. Вряд ли братья Мокшины смирятся с попыткой ограничения их бизнеса, а Егор действительно был один. Сломать систему криминальной