минуты. Почему же он сразу не вспомнил об этом? В одиночку с волокушей непросто совладать в песках, зато вдвоем – шансы возрастают мгновенно. Не захотел просить о помощи. Неужели мой вид настолько не внушает доверия?
Он бережно уложил раненого зверя на плотный плащ, стянул концы. К двум противоположным углам привязал крепкие веревки. Костер он небрежно раскидал. Я сделала несколько глотков воды, смочила саднящую сожженную кожу на шее. Уже примерилась было взяться за край волокуши, но тут Бьерг бросил взгляд на мои босые ноги.
– Ты что, так и пойдешь?
Сказать по правде, я и забыла – мелкий песок был даже приятным для ступней, и травяные клочки под ногами совсем не доставляли неудобств. Но Бьерг посмотрел так, что сразу стало ясно – решил, что всерьез рассчитывать на меня нечего. Он снова порылся в своем мешке, и, как заправский фокусник, извлек пару старых плетеных мокасин.
Обувь оказалась слишком свободной, но я натолкала в мыски сухой травы, и вышло вполне терпимо. По крайней мере, несколько часов дороги должна осилить. Бьерг укрепил за спиной на ремне короткое копье с бронзовым наконечником. В складках одежды у пояса я заметила ножны, но хорошо рассмотреть оружие не было возможности.
…Никогда мне не забыть этот невообразимо огромный звездный шатер, шелест песка по ногами, мечущиеся взад-вперед тени ночных зверьков, черные очертания исполинских скальников ближе к горизонту, размеренное дыхание Бьерга, уверенно выбирающего нужный путь…
Он действительно петлял по абсолютно однородному темному пространству так, будто невидимые вешки отмечали дорогу. Идти было хоть и тяжело, но под ногами твердая опора ощущалась чаще, чем зыбкие пески. Руки я намяла быстро, но не жаловалась. Умный зверь лежал на боку, не двигаясь. Оглядываясь, мы встречали чуть виноватый взгляд. Где-то раз в полчаса отдыхали, делали несколько глотков воды из фляги и снова брались за веревки.
Небо на горизонте уже чуть посветлело, когда справа перед нами начала открываться гряда темных холмов. Мы свернули к ним. Несмотря на прохладную ночь, пот тек с меня ручьями, в боку кололо, руки покрылись мозолями и онемели до локтей от натуги. Ноги сбились в неудобной обуви, горели ожоги. Мой спутник тоже выглядел не лучшим образом, время от времени он останавливался и тяжело откашливался от песка и пыли.
Мы втянули волокушу в тень холма. Бьерг сбавил шаг и негромко просвистел незамысловатую мелодию. Подождал, прислушался, сделал мне жест, и мы остановились. Под ногами стлалась жесткая растительность – колючие ветви, корни, торчащие из песка. Волокушу тянуть по такой земле невозможно. Мой спутник бережно поднял ягуара, перекинул его через плечо, пошатнувшись от усталости. Я понесла плащ.
Мы подошли к треугольному проему в холме, и тут стрела с ярким оперением, приглушенным ночной мглой, ушла в песок в шаге перед нами. Я вскрикнула и подалась назад, Бьерг же спокойно остановился. Несколько секунд не происходило ничего, а потом раздался голос:
– Кто идет?
«Идет…