и солнце морозного полудня,
Осень мою – ржавью плотницких скоб…
Осени больше не будет, как в Болдино,
Белою крышкой накрылся сугроб.
Долго ли, коротко соль закипала бы,
Туго ли мячик мученья глотал,
Вольно ли было выплакивать жалобы,
Губы сжигая о липкий металл?
Мне ли, большому, не плакать об осени,
Пусть и еще обо мне говорят,
Я ли ее из подъездов обоссанных
Не выносил на руках, как солдат?!
Как я люблю ее! Робость у пропасти
Край стерегла до окончания дня,
Что же вы, люди, все мимо торопитесь?
Нет, я здоровый, оставьте меня…
Железная дорога
Железная дорога под окнами лежит.
Асфальт течет мазутом, ручьями пот бежит.
Стою я на балконе с коробкой папирос.
А мимо проезжает вонючий тепловоз.
Свистит свисточек тонко, снаряд вперед летит,
Отважная девчонка на буфере сидит.
От пыли золотая на чашечке весов.
И я предполагаю, что нет на ней трусов.
И мне смешно и больно, и сразу член встает,
Она рукой мне машет и песенки поет.
Она не будет больше в Пышме пасти коров,
Ее в Шанхае снимут жандармы с буферов,
В цепях заточат в башню за неоплпату виз,
А вызволит оттуда какой-либо маркиз,
В притонах Сингапура, в колечках анаши
Лимонными ночами коктейли хороши.
Но поезд едет быстро, везет ее в Китай,
Она мне ручкой машет, кричит «Прости-прощай!»
Прощай, моя Маруся, безмозглый мотылек!
Тебя я не увижу, и член на место лег.
Взмахнув полой халата, опять сажусь за стол,
Включаю вентилятор и ручку грызть пошел.
Слагаю я поэму о ядерной войне,
Ответственная тема, и так погано мне!
Есенина листаю рассеянной рукой,
Но он не помогает в тематике такой.
Я пью чифирь из банки, смотрю в окно, а там
Платформы классных танков везут в Афганистан
И часовой угрюмо сжимает автомат,
Нерадостные думы сейчас его томят.
Пропитан китель потом, письмо прислала мать,
Ему курить охота и стремно умирать.
Окровлены кинжалы, раскалены стволы,
Горят на перевалах груженые «Зилы»,
Гремит бесшумный выстрел, в аду не хватит мест,
Но поезд едет быстро, везет его в Термез.
А лично б я не против поехать бить сейчас
Душманов, сионистов и всех, кто против нас!
Увы – судьба иная поэтам суждена,
И я еще не знаю, как сложится она,
И я еще не вижу далеких перспектив,
Но небо стало ниже и лижет брег прилив,
И вот – волненья волны захлестывают мол,
И, вдохновенья полный, я вновь курить пошел.
Вдыхаю, выдыхаю, словесный пышет пыл,
Бегу блокнот хватаю, но все уже забыл,
Печальная