законных требований полиции влечет уголовную ответственность…
Я не сразу увидел, что Марта достала из сумочки «мыльницу» и ведет съемку. «Мыльница» у нее, кстати, была непростая, из дорогих, так что качество видео должно было получиться отменным.
Затем мы услышали дружный топот десятков пар ног, так, что длинный мост начал заметно колыхаться, а потом и увидели роту солдатиков внутренних войск, облаченных в костюмы химической защиты. Солдаты колонной дошли до конечной точки моста и там развернулись в цепь, начав медленное движение к станции, оттесняя толпу и задавая ей направление к центру острова. У них тоже были дубинки, но ими юные полицейские пользоваться явно стеснялись, ограничиваясь толчками и уговорами.
– Пожалуйста, пропустите меня, меня дети ждут, они одни дома сидят, меня ждут, вы что, не понимаете?!
– Граждане, сопротивление полиции карается уголовным кодексом!
– Не трогай ее, скотина! Падаль, руки убери! А-а-а!
– Что толкаешь! Что толкаешь! Не подходи! Не подходи! Не подходи!!
Мы смотрели живое представление, сидя в партере как в театре. К примеру, было хорошо видно, как невысокий черноволосый мужчина в светлой расписной косоворотке, подняв сжатые в кулаках руки, стоит напротив цепи солдат в противогазах и орет на них на последнем градусе истерики.
А потом мы увидели, как после короткой команды этого отважного таджика атаковали сразу в четыре дубинки, не оставив ему шансов на сопротивление.
Удары были на удивление хлесткими, звук доносился до нас как в 3D кинотеатре.
Неожиданно за темнокожего мужика вступились бледнолицые коренные петербуржцы.
– Фашисты! Сволочи, что же вы делаете? Фашисты!!
Дубинки ударили и по коренным петербуржцам тоже. Толпа, поначалу готовая напирать, тут же рассыпалась на фрагменты и послушно потекла туда, куда ей было указано, в центр острова.
– Поплыли-ка отсюда, Ваня, да побыстрее, – сказала мне Марта, закончив съемку, хотя я и сам уже догадался, что пора сваливать.
Глава первая. Лайло («Темноглазая ночь»)
Папа сказал, что оплатит нам интернет 4G на месяц вперед, если мы с братом поможем ему продать шесть контейнеров мороженого за субботу и воскресенье. Баходур («Богатырь») тогда сказал, что мы продадим не шесть, а двадцать контейнеров, но я понимала, что он просто болтает, как всякий глупый мальчишка.
Так оно и вышло – когда папа встал утром в субботу, то только мама и я встали рядом, чтобы помочь ему. Баходур же спокойно спал, раскинув толстые руки на втором ярусе нашей с ним кровати, и папа, вздохнув, сказал мне, что не нужно его будить.
Я все равно толкнула брата в плечо кулаком, но он даже не шевельнулся в ответ.
Мы пошли на работу вместе с папой, потому, что он согласился, что я ему не буду мешать. А мама поцеловала меня на прощание и сказала, что я молодец.
Мы с папой шли по тротуарам, выложенным плиткой, и там я скакала по белым