Поссовет, правда, попытался его экспроприировать, но не тут-то было: бабушка за год до смерти дарственную на меня оформила. Со временем вместо хаты сруб поставил.
– Мне говорили, что вы какие-то макеты дворцов построили.
– Они глаза многим мозолят. Пойдемте, сами увидите.
Ворсин в сопровождении Василия вышел из дома, повернув направо, направился по узкой тропинке, покрытой гранитной крошкой, вглубь участка, куда недавно удалился угрюмый Мальчик. Завернув за угол постройки, Ворсин остановился, пораженным очаровательным зрелищем: приусадебный участок разбит на большие клумбы, в центре каждой красовались настоящие дворцы, только в уменьшенном виде. Сергей узнал один из них. Знаменитое Ласточкино гнездо, которое изображали на всех открытках, посвященных Крыму. Ворсин приблизился к диковине, мысленно прикидывая, сколько времени пришлось потратить на ее создание. Хотя замок по высоте не превышал полутора метров, все архитектурные детали оригинала сохранились. Нагнувшись, Сергей осторожно потрогал угловую башню, проверяя, из какого материала она сделана.
– Это диорит. Можете не беспокоиться, не развалится. Ласточкино гнездо послужило началом моей коллекции, – пояснил Василий. – Когда начал собирать фотографии замка, чтобы нарисовать рабочие чертежи, то выяснилось, что его обычно снимают с моря, в этом случае получаются наиболее красивые и эффектные виды. Пришлось купить «Смену», самому заняться фотографией. Израсходовал больше десятка пленок, чтобы получить изображения Гнезда с разных точек. Моя настырность вызвала подозрение у милиции, которая, решила, что я собираюсь разнести на куски памятник истории. Насилу убедил, что я не диверсант. Самое интересное, что через год начальник Алупкинской милиции, находясь в командировке в Джанкое, вспомнил обо мне и заглянул в Северокрымск. К тому времени, кроме Ласточкина гнезда, я построил макеты двух вилл, расположенных в Симеизе. Вот этих, – кивнул в сторону причудливых зданий Василий. – Они называются «Мечта» и «Ксения», входят в комплекс зданий противотуберкулезного санатория «Красный маяк». Когда я в Симеизе лечился, часто захаживал в гости к знакомым, которые в нем отдыхали. Туда ежегодно из Средней Азии привозят молодых девушек. Вы что-нибудь слышали про дефолианты, которыми обрабатывают хлопок, чтобы он листву сбрасывал? Так его гораздо удобнее комбайнами собирать. После машин на поля загоняют девушек, которые подбирают то, что не смогла собрать техника. Беда, что дефолианты бьют по легким. Все девушки, попадающие в «Красный маяк», имеют начальную стадию туберкулеза. Их легкие на рентгеновских снимках выглядят так, будто изображение затянуто дымкой. Девушки лечатся в санатории сорок пять дней, уезжают домой совершенно здоровыми. Вот что значит целительный климат южного берега.
– Майору дворцы понравились?
– Он глазам своим не поверил. Долго ходил