в намерениях автора. В статье, помимо обвинения в материальной заинтересованности, Роже Вайян вспоминает, как они хотели убить Селина, так как в годы оккупации, волей случая, ячейка Сопротивления, в которую входил Вайян, собиралась в квартире на улице Жирардон, которая располагалась над апартаментами, где жил знаменитый и ненавистный антисемит. Судьбе же было угодно второй раз сделать Вайяна и Селина соседями, но на этот раз на литературной полке, в 1957 году их книги были опубликованы одним и тем же издательством. В своей послевоенной трилогии («Из замка в замок», «Север», «Ригодон») Селин часто упоминает имена и Сартра, и Вайяна, жалея, что последнему не удалось осуществить желаемое:
«… но черт побери! я-то тут! еще не поздно! пусть он приходит, я жду!… я все время здесь, я никогда не выхожу, я специально жду опоздавших… одна весна… две… три… и меня уже здесь не будет… будет слишком поздно… я умру естественной смертью..»6.
Если до и после войны в мире литературы на Западе имя Селина вызывало хоть и негативные, но бурные толки, то для советских литературоведов Селин стал за гранью, где критика уже существовать не может. Это было все равно, что обсуждать порно в стране, где «секса нет». Изредка писались неповоротливые, квадратно-обличающие статьи. Например, А. Брагинский в журнале «Иностранная литература» №8 за 1957 год сетует на то, что Селину дали слово в виде интервью во французском журнале «Экспресс» на целых три страницы, и вообще отказывает Селину в звании писателя, называя его «бывшим писателем». Статья начинается с впечатляющего зловещего высказывания Селина: «Я верю в ненависть и смерть». Как тут не поверить в ненависть, если автор советского журнала возмущен, почему ещё печатают Селина за рубежом? «Не происки ли это французских реваншистов?» – вопрошает Брагницкий.
Такое возмущение совкритика вызвал новый роман Селина «Из замка в замок». Это был первый роман из великолепной послевоенной трилогии («Из замка в замок», «Север», «Ригодон»), где Селин описывает свои перипетии, связанные с бегством из Франции в 1944 году, пребыванием вместе с коллаборационистским правительством Петена в немецком замке Зигмаринген и побегом из него в Данию. На страницах этих книг Селин описывает последние дни фашизма в Европе, чью тёмную сторону он принял.
Довольно символично, что последнюю книгу трилогии, «Ригодон», которую он редактировал буквально до последнего дня своей жизни, Селин посвящает животным, а своего кота Бебера делает одним из основных персонажей. Селин от своего антигуманизма переходит к откровенной мизантропии:
«Чьих только предсмертных судорог и где только я не наблюдал: в тропиках, во льдах, в нищете, в роскоши, за решеткой, на вершинах Власти, пользующихся всеобщим уважением, всеми презираемых, отверженных, во время революций, в мирное время, под грохот артиллерийской канонады, под звон новогодних бокалов… моему слуху доступны все