доктор Роуз? Новая складка на одеяле моего характера. Но вспомните, что я общаюсь с Рафаэлем Робсоном долгие годы, так что я знаю, что он думает и чего хочет. Может быть, знаю это даже лучше, чем он сам.
Например, я знаю, что ему не нравится мой отец. И я знаю, что отец много раз за эти годы хотел прогнать моего наставника, и останавливало его только то, что мой талант расцветал только в руках Рафаэля. (У него особый стиль преподавания – он не заставляет ученика осваивать заранее сформированный метод игры, а позволяет ему развить собственный.)
«А почему Рафаэлю не нравится ваш отец?» – любопытствуете вы. Вы думаете, уж не враждебность ли между ними заложила основу моей нынешней проблемы.
У меня нет ответа на ваш вопрос, доктор Роуз, по крайней мере такого ответа, который был бы и ясным, и полным. Но я предполагаю, что это связано с моей матерью.
«Рафаэлем Робсоном и вашей матерью?» – уточняете вы и смотрите на меня так внимательно, что я задумываюсь: неужели в моих речах промелькнула какая-то важная для вас мысль?
И я внедряюсь в свою память. Я пытаюсь увидеть, что там. А потом делаю логические заключения из тех крупиц, что удалось мне выудить из тьмы забвения, потому что эти слова, только что сказанные в определенном порядке – Рафаэль Робсон и моя мать, – всколыхнули что-то во мне, доктор Роуз. Я чувствую, как внутри меня расползается неприятное ощущение. Я прожевал и проглотил что-то гнилое и теперь ощущаю, как во мне поднимается муть последствий.
Что же такое я нечаянно для себя раскопал? Рафаэль Робсон не любит моего отца на протяжении двадцати с лишним лет из-за моей матери. Да. Звучит очень правдоподобно. Но почему?
Вы предлагаете мне вернуться назад во времени к тому моменту, когда они вместе, Рафаэль и моя мать. Но я вижу только этот проклятый черный холст, и если они и были изображены на нем, то краски давно потускнели и осыпались.
«И все же вы поместили рядом имена Рафаэля Робсона и вашей матери, – напоминаете вы, – и раз эта связь имеется, то должны быть и другие связи, пусть незначительные или существующие только в подсознании. Вы думаете о них двоих вместе. Теперь попробуйте увидеть их вместе».
Увидеть их? Вместе? Абсурдная идея.
«Какая ее часть кажется вам абсурдной – чтобы увидеть их или увидеть вместе?» – тут же спрашиваете вы.
Я знаю, к чему вы ведете с обеими альтернативами. Не думайте, что я не знаю. Я должен выбрать между эдиповым комплексом и первородным грехом. Вот что у вас на уме, да, доктор Роуз? Маленький Гидеон не вынес того факта, что его преподаватель музыки a le béguin pour sa mére[11]. Или, что еще хуже, маленький Гидеон наткнулся на sa mére et l’amoureux de sa mére[12] на месте преступления, при этом l’amoureux de sa mére не кто иной, как Рафаэль Робсон.
«К чему этот жеманный переход на французский язык? – спрашиваете вы. – Разве английский как-то влияет на излагаемые факты? Что вы чувствуете, когда говорите об этом по-английски?»
Все кажется таким нелепым.