нарастать. Да и проснувшиеся жители человеческого поселка заинтересуются нашими розысками и не дадут нормально волкам Серой Стаи работать.
Словно прочтя мои мысли, старик-знахарь проговорил со старческим брюзжанием:
– Странные дела творятся, если задуматься. Целая группа гоблинов, а с ними волки и опасная мавка второй день лазят вокруг человеческого поселка и что-то упорно вынюхивают. Как бы не задумали что дурное против людей. Может, мне в гарнизон послать вестового, чтобы нам прислали еще охрану?
Я испуганно обернулся на старика и обнаружил, что он улыбается и едва сдерживает смех.
– Да шучу я, ушастый, – поспешил успокоить меня знахарь. – Мне мавка вчера объяснила, кого вы ищете. Просто ты молчишь, Амра, вот я пытаюсь хоть таким образом завязать с тобой разговор.
– Мы есть беглый батрак искать с дальняя ферма. Много батрак сбегать, хозяин не понимать, куда и почему уходить работник, – проговорил я, нарочно коверкая слова.
Но старик в ответ лишь еще сильнее заулыбался и укоризненно покачал головой:
– Эх, не умеешь ты врать, гоблин… Да ни в жизнь я не поверю, что жадный Кариз станет разыскивать своих пропавших работников, особенно под конец сезона, когда подходит время оплаты. Для него пропали батраки и хорошо – расходов меньше.
Я задумчиво посмотрел на своего умудренного долгой жизнью собеседника… и решил рассказать ему всю правду, как есть, ничего не скрывая. И даже говорил нормальным человеческим языком без косноязычного «гоблинского акцента». Умар Костоправ слушал мой рассказ про уничтоженных волкодлаков и обнаруженное логово оборотней очень внимательно, ни разу не перебив. Когда же я подошел к моменту обнаружения цветной ленточки и своих подозрений насчет сбежавшей темноволосой женщины, знахарь проговорил задумчиво:
– Эту беглянку зовут Белла, и я всегда, с самого первого дня знал, что она непростая. Невысокая, коротко стриженная девица, появилась у нас в поселке месяцев пять назад. Хозяин фермы Кариз как раз весной набирал батраков на посевную и меня попросил проверить эту работницу – выглядела она уж слишком худющей, забитой, нездоровой какой-то, словно больной. Да и волосы ее короткие тоже подозрения вызывали – это какая же девушка станет нарочно косы свои обрезать, красоту женскую портить, разве что после тифа или другой болезни сами выпали.
Старик помолчал немного, словно вспоминая, затем продолжил заметно тише:
– Тогда живота у Беллы не видно было совсем, никто и не догадывался, что она в положении. Но мне при осмотре она сразу все выложила про свою беременность. Рассказала, что сбежала от непосильного труда, побоев и унижений, да и от каждодневных приставаний хозяина, который ей совсем прохода не давал. Поведала, что волосы ей прежняя хозяйка обкорнала, чтоб мужика у нее не уводила. И я пожалел девицу, не стал Каризу ничего говорить про ее беременность, иначе не взял бы он такую работницу.
– А в чем же тогда ее странность проявлялась? – заинтересовалась