Лису? А причем здесь комары?
– Да не лис это был. Это наш Дух.
– Кто?!
– Дух. Дух леса. На это раз лисье обличье принял. И комарам настрого запретил тебя трогать. Понравилась ты ему, – повторила баба Аня.
Она недоуменно посмотрела на нее, и засмеялась:
– Шутите? Я же вас давно знаю, вы и в бога-то особо не верите, а тут какой-то Дух!
– Бог – он еще совсем юный… А духи – те и до него были! И не какой-то дух, а новый, – баба Аня улыбалась, но говорила на полном серьезе. – Новый у нас теперь Дух, видно совсем молодой, веселый. Ты еще мало гуляла по лесу, не поняла пока. Побольше поживешь – разберешься. Лес изменился, все изменилось.
– А что раньше – старый был? – она все смеялась, думая, что это розыгрыш.
– Да, старый. Хотя,… даже и не старый, а просто… неинтересный, что ли. Наблюдал, за порядком присматривал… и все. А новый – любопытный, озорной и добрый. Вот видишь, лисом прикидывается.
– Ох, баба Аня! – она уже хохотала. – Мастерица же вы сказки рассказывать! И что же, этого, нового, сюда из Института Духов взяли работать? А старый – на повышение пошел, или на пенсию?
– Смейся, смейся, – баба Аня улыбалась, – потом поймешь. Да и как ты объяснишь это комариное помешательство?
– Ладно, как-нибудь само объясниться. Может и правда лосьоны-шампуни из меня от жары наружу пошли? – она встала и, прощаясь, попросила: – а вы приходите часам к девяти на турбазу, а? У нас вечер встречи будет. Там такие гитары и голоса приехали! Сережка Горов, Митины оба, Катерина,… да вы же всех знаете, почти весь состав. Вы же любите послушать!
– Приду обязательно.
…К хорошему привыкаешь быстро. И скоро она совсем забыла и о комарах, которые по-прежнему облетали ее за полметра, и об аналогичном поведении всех кровососущих обитателей воздуха: слепнях, шершнях, оводах. Пару раз ее спрашивали – чем это она так намазалась, что никто не пристает? Она отшучивалась – говорила, что совсем высохла в городе и теперь даже для комаров стала абсолютно невкусная!
День был заполнен до отказа. И хотя июньская смена была самой немноголюдной, отдыхающие все прибывали, и она встретила очень много старых приятелей и друзей, да и просто знакомых лиц. Настроение поднималось, все московские события отошли на задний план.
…И вот, наконец-то, вечер – отдыхающие почти в полном составе собрались в комнате отдыха. Все еще слышались радостные возгласы только что встретившихся знакомых, все никак не могли угомониться, не хватало стульев, была какая-то суета. А когда ребята подстроили гитары и вечер, все-таки, вошел в свою колею, она почувствовала чей-то пристальный взгляд из глубины комнаты. По создавшейся за долгие годы традиции свет потушили, горели свечи. И в этом полумраке она никак не могла понять – кто же на нее смотрит? Кто-то явно незнакомый, ведь ни один из ее друзей не мог бы похвастаться таким приступом стеснительности. Лишь на редкие мгновения колыхавшееся пламя свечи открывало белозубую улыбку и чей-то веселый взгляд… Потом музыка так захватила, ребята все вспоминали и вспоминали