и золотых тонах. Стоявший в дальнем углу, возле выходившего на Стрэнд окна, массивный стол делал ее похожей на кабинет какого-нибудь министра. Кроме стола в комнате стояли удобные стулья, мягкие диванчики и другая старинная мебель. На стенах виднелись многочисленные фотографии в застекленных рамках, здесь же висела коллекция древних рапир. В нагретой солнцем комнате пахло мастикой для пола и дорогим мебельным лаком.
А еще здесь пахло кофе – на столе дымился кофейник, возле которого выстроились в кружок чашки. Сама Пенелопа Фиттис уже была на месте, за столом, а за ее спиной маячила помятая, слегка сгорбленная фигура инспектора Монтегю Барнса из ДЕПИК – государственного департамента парапсихологических исследований и контроля.
Мисс Фиттис вежливо, но довольно сдержанно поприветствовала нас и, пожав нам руки, жестом предложила присаживаться на стулья. Как всегда (а я до этого уже имела возможность пару раз видеть ее), Пенелопа Фиттис была роскошно одета, прекрасно причесана и отлично вписывалась в элегантный интерьер. Это была поразительно красивая женщина с длинными темными волосами, к которым так шло ее розовато-лиловое бархатное платье, но при этом красота ее была настолько необычной, что скорее тревожила, чем завораживала. Причудливый изгиб не тронутых помадой губ, безупречно чистая кожа, четко очерченные высокие скулы и огромные, черные как ночь глаза – притягивающие к себе как магнит и одновременно внушающие страх.
Они с Локвудом обменялись обычными в таких случаях любезностями, затем мисс Пенелопа Фиттис одарила каждого из нас своей улыбкой и сказала:
– Спасибо вам за то, что пришли. У нас с мистером Барнсом вскоре назначена еще одна встреча, так что давайте сразу перейдем к делу. Как я уже сказала тебе по телефону, Энтони, есть одно интересное дельце, которое я собираюсь поручить «Локвуду и компании». О нем меня поставил в известность ДЕПИК, и я подумала, что оно прямо для вас.
– Благодарю вас, мадам, – кивнул Локвуд. – Мы польщены вашим вниманием.
Я взглянула на Локвуда. Он лучезарно улыбался и был весь внимание. Обычно Локвуд никому не разрешает называть себя по имени, это было позволено только его покойным родителям, покойной сестре и больше никому. За исключением, как выясняется, Пенелопы Фиттис, которая изящно, как кошка, выгнула спину и потянулась в своем кресле. Локвуд смотрел на нее не моргая.
– Соломон Гаппи, – сказала она. – Кто-нибудь из вас слышал о нем?
Мы переглянулись. Лично для меня это имя было пустым звуком.
– Убийца, кажется, – сказал Локвуд. – Это было лет тридцать назад. А разве его не повесили тогда?
– Убийца, совершенно верно, – улыбнулась мисс Фиттис, показав на секунду свои белоснежные зубы. – И его действительно повесили. Одним из последних перед тем, как в Англии был принят закон об отмене смертной казни. Считалось, что этот закон предотвратит появление новых призраков и поможет решению Проблемы… Хм… Кстати, принятие этого закона отложили тогда на месяц только для того,