Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. У Матвея вдруг перехватило дыхание, сердце дало сбой, повлажнели глаза. Видимо, мальчик уловил его состояние, хотя и не понял, чем оно вызвано. Глаза его стали большими, вопрошающе-ждущими и одновременно испуганными. Матвею захотелось броситься к нему, прижать вихрастую голову к груди и заплакать. Проглотив ком в горле, он шагнул вперед, к столу, вбирая глазами лицо парня, чей образ снился ему чуть ли не каждую ночь после возвращения из той жизни.
– Стас… – Голос дрогнул, и Матвей повторил чуть тише и с улыбкой: – Стас, если бы ты знал, как я ждал этой встречи…
Мальчишка сполз со стула и стоял теперь, опираясь на здоровую ногу, недоверчиво глядя на незнакомого дядю, явно взволнованного встречей. И тогда Матвей добавил, продолжая улыбаться через силу:
– А ногу твою мы вылечим. Скоро. Веришь? Я знаю одного хирурга, замечательный мужик! Будешь бегать и прыгать.
– Правда?! – Глаза мальчишки распахнулись еще больше, и плавилась в них такая боль и надежда, что сердце Матвея снова дало сбой.
Он опустился перед ним на колени, поражаясь самому себе – такого с ним никогда не было! – и обнял вдруг подавшееся к нему худенькое тело. Мария Денисовна появилась на пороге, блестя сухими глазами, и смотрела на гостя странно, с пониманием и верой, будто знала что-то, чего знать не могла.
Потом они пили чай на кухне, болтали о том о сем. Стас, придя в себя, развеселившись, отчего его худое, остренькое, серьезное лицо совершенно преобразилось, рассказывал им разные школьные истории. Мария Денисовна поделилась с гостем своими житейскими проблемами, а Матвей слушал и ощущал себя как дома, почти как в прежние времена. Только грызла душу память о прошедшем да тревога за судьбу близких людей, которым соприкосновение с «волкодавом»-перехватчиком грозило непредсказуемыми последствиями.
Уходя, Матвей подарил Стасу складной нож, мечту каждого двенадцатилетнего мальчишки, чем окончательно завоевал его сердце, истосковавшееся по вниманию и мужской ласке.
В Рязань Матвей выехал в начале пятого дня, взяв с собой лишь комплект одежды для смены и переодевания. Проехал Бронницы, Никитское, а у Андреевки пришлось свернуть с трассы на объездную грунтовую дорогу из-за ремонта шоссе. И тут Матвею впервые пришлось столкнуться с так называемым «мостовым рэкетом».
Перед мостом через небольшую речку с двух сторон были установлены шлагбаумы, и рослые молодцы в темно-зеленом хэбэшном обмундировании пропускали машины через мост только после оплаты водителями строго отмеренной таксы: один человек в машине (невзирая на пол, возраст и профессию) – пять тысяч рублей.
Матвей сначала не понял, почему у моста выстроилась очередь автомашин, ситуацию прояснил водитель впереди стоящего грузового «ЗИЛа».
– Местный рэкет. Объявили мост частным владением и берут мзду с каждого проезжающего. А мосту сто лет в обед, еще коммунисты строили. Куда только милиция смотрит?
Матвей знал, куда смотрит милиция, получавшая от