а он рассуждал с Тальмою об искусстве трагическом и разбирал его вчерашнюю игру. «Я желал-бы видеть, – говорил он, – в вашей игре борьбу природы порочной с хорошим воспитанием; желал-бы также, чтобы вы сохраняли более спокойствия, делали менее движений; такие характеры не выказываются в наруже: они более сосредоточиваются в себе. Напрасно еще думаете вы, что король, император не может быть никогда запросто человеком. Но и вы в своем простом быту, вы сами по домашнему, в семье своей, не то, что при гостях и в людях. Когда Нерон один с своею матерью, он не может быть таким, каков он во втором акте. Прочтите Светония. Конечно, когда люди на степени видной, облеченные в звание возвышенное, предаются размышлениям важным или волнуются страстями, то должны и говорить они с большею силою, но все же речь их должна быть им свойственная и естественная». И тут-же, занятый всегда мыслью, которая господствовала во всех действиях жизни его, Наполеон вдруг обратился к себе: «Например, теперь мы изъясняемся как в обыкновенном разговоре, а между тем работаем для истории. Будущий мой историк скажет, что Наполеон, когда весь двор ожидал его появления, занят был беседою с скоморохом (histrion: сие слово употреблено Наполеоном и сохранено в рассказе Тальмы) и давал ему наставления, как выражать свою роль. Вот что скажут обо мне, если захотят меня изобразить в истинном виде, а не всегда с бархатною мантиею на плечах. Нерон с матерью уже не император: он сын, скучающий опекою и данными клятвами. Сам Расин как о тон напоминает:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.