уж быть зубрилой, чем неучом. Признавайся, где синяк себе поставил.
Черноволосый надулся весь и нехотя ответил:
– А это не синяк, а специализированное украшение, специально для Алей… как они тут его называют? Низиновы ашкватурионцы совсем поехали. Им бы лишь все красиво обозвать и расфуфы…
– Ари! Прекрати себя вести как маленький, – возмутилась девушка. – Ты совсем за языком следить не можешь?
– Пока он делает это на севэронком, его никто не понимает, – слабо улыбнулся Аллариан, а затем строго добавил. – А вот с ашкватурионским аккуратнее. К тому же вам придется его подтянуть. А то ваше произношение просто ужасно.
– Мге гажегтся, фто яг горого гхворю нга энгтом языгке, – ответил Арилэнке на ломанном ашкватурионском.
– Ужасно, Ари. Ужасно, сегодня вечером позанимаемся с тобой, – ответил ему на том же языке рыжеволосый.
– А меня ногмально получается? – спросила девушка.
– Почти идеально.
Они остановились возле богато украшенной двери, на которой были высечены острые и изогнутые лучи светила. Там их ожидал отец. Он спросил сурово у своих детей на ашкватурионском языке:
– Где вас троих носило? Почему так медленно?
Говорил он с легким акцентом. Затем он подошел к Арилэнке, – я же сказал тебе привести себя в порядок, – он поплевал на руки и принялся приглаживать непослушные черные волосы сына под его возмущения, приговаривая. – Позор. Просто позор. И зачем я тебя в белое обратил?
Потом мужчина посмотрел на старшего сына и строго наказал:
– Я рассчитываю на тебя. Не смей подвести меня сегодня.
– Ни за что, отец, – кисло ответил Аллар.
И они все вчетвером вошли.
Это был огромный круглый зал, стены которого были сделаны из камня, а повсюду были развешаны яркие однотонные флаги всевозможных цветов и оттенков. Если сравнивать с астральными сооружениями, то это было что-то похожее на амфитеатр, но находящийся внутри здания. На импровизированной сцене, находящейся в самом внизу, располагались стулья и стол, на последнем стояли песочные часы, чернильница, несколько перьев и аккуратно сложенные в стопочку многочисленные записи. Перед сценой пол поднимался вверх, первый ряд был на уровне со «сценой». В ряд стояли деревянные простенькие стулья, обитые пестрой тканью, причем каждый ряд стульев был огорожен железной перегородкой. Между рядами была постелена темно-синяя ковровая дорожка. В зале не доставало света, было темно, холодно и неуютно. И тем не менее, он был предназначен для специальных собраний. Таких как великий совет цветных домов, или же называемый самими ашкватурианцеми – Алейрэн.
Кстати, в то время считалось, что чем ниже сидит человек, тем богаче он, знатнее и успешнее. И самый нижний ряд был свободен. Куда и сели наиболее важные представители белого дома Алари, в лице Аллариана, Ассертши, Арилэнке и их отца, главы самого могущественного дома в Кристалье на тот момент.
Что касаемо людей, сидящих в зале,