отпуск, и я не хотела думать о неприятностях.
Лето – пора отпусков. Я чудесно провела свой отпуск и осенью вернулась на работу. Случай с Володей стёрся из памяти счастливыми днями, проведенными на море. Мне казалось, что та история с вонючей ватой в зубе Володи закончилась хорошо. Жалоб удалось избежать, зуб полечен, пациент доволен, благодарен мне за лечение, которое оплачено через кассу поликлиники, чего ещё пожелать?
Но как же я ошибалась!!! На первом же собрании нашего трудового коллектива всплыла эта некрасивая история с вонючей ватой под постоянной пломбой, да ещё как!!!
В первый день, когда я, счастливая, загоревшая, отдохнувшая вышла на работу, заведующая стоматологией, моя бывшая подруга и ученица, Людмила Николаевна, утром зашла ко мне в кабинет и сказала:
– Ты знаешь, у нас в четверг собрание, пожалуйста, приди, я очень тебя хочу видеть на этом собрании.
Прошло полтора месяца с тех пор, как я закончила лечение Володи и начала постепенно забывать всю неприятность той ситуации. Мне и в голову не пришло, что эта история сейчас всплывёт во всей своей уродливой красе, а виновницей в сотворении всех чудес, ах, окажусь Я!
Собрание уже заканчивалось. И вдруг заведующая обратилась ко мне:
– Прошу тебя, объясни, на каком основании ты взяла деньги у доктора за лечение одного больного?
Я мгновенно поняла, о каком случае идёт речь. Но денег у той женщины я тогда не взяла и сейчас была очень довольна своим поступком. Совесть моя была чиста.
– Я не брала денег ни у доктора, ни у женщины. Пациент сам носил деньги в кассу поликлиники. Пусть сама доктор сама расскажет, как всё случилось, и что мне было делать тогда. Я сумела найти способ, чтобы предупредить доктора, но она меня обвинила в возникновении конфликта. Пациент оплачивал моё лечение в кассе поликлиники. Я сама не брала деньги за лечение конкретного зуба у пациента. И суммы выписывала только в соответствии с перечнем цен, утверждённых в УЗО.
– Доктор утверждает, что вы взяли с неё деньги на лечение этого зуба.
– Нет, мои дорогие, всё было не так, как вам обрисовала доктор, – и, разозлившись, я рассказала собранию об этой уродливой истории. Злость – плохой советчик. Никто меня не слушал, никто не поддержал. Не с ними это случилось. Доктора стремились быстрее покинуть стены поликлиники, и задерживать их своими бреднями я не имела никакого права, а им совершенно не нужна была моя история, моя истина их не касалась!
Я вдруг очень обиделась. Ведь доктор, при всех коллегах, откровенно оклеветала меня в своё оправдание, она скрыла свою недобросовестность и пофигизм в отношении тех, кто доверял ей своё здоровье, и поверили ей, а не мне!.. Да, может, и есть в этом доля моей вины: я обнаружила факт вопиющей недобросовестности и не сумела скрыть его от пострадавшего, заинтересованного человека, но, не мне об этом судить. Видит Бог, я не хотела никого обидеть, и, тем более, кому-нибудь как-то навредить.
Меня не вызвали в администрацию, как было обещано с самого начала, ничего не спросили,