обидного, но такая метафора отчего-то задела Маркуса.
– Почему ты называешь ее так? Это образованная женщина. Она пришла поговорить.
– О чем ей с тобой говорить? О клубах? О сексе? Зачем она тут трется? Будь осторожен, она что-то вынюхивает.
– Юлия! Как тебе не стыдно!
– Это ей пусть будет стыдно.
Изабелла – бывшая девушка Маркуса. Черноволосая, грациозная, хитрая. Наверняка хотела его на себе женить. А Юлька – раз – и разбила мечты о камень. Впрочем, было совсем не так. Маркус рассказывал, что еще до встречи с Юлией они серьезно поссорились. Изи работала секретарем: целыми днями сидела в офисе, отвечала на звонки, принимала факсы и сортировала почту. Она отлично знала английский и итальянский, хорошо танцевала, превосходно каталась на лыжах, обожала шопинг; ее крутой нрав требовал более динамичной работы. Вся собранная за день энергия выстреливала в Маркуса: он выгуливал ее по клубам, возил в горы, бассейны, отели, придумывал для нее все новые и новые развлечения, но она никогда не унималась. В ней текла восточная кровь (отец имел турецкие корни): отсюда эти роскошные черные волосы, эти зеленые с поволокой глаза. Даже крупный нос не портил ее, а лишь придавал шарма. Неугомонная Изи вымотала-высосала бедолагу Маркуса; даже ему, бесшабашному и легкому на подъем, был не по силам этот неуемный ритм, эта безостановочная гонка за удовольствиями. Магазин требовал немало времени; у Маркуса обнаружились хобби, которые Изи не разделяла. Он уставал, не отвечал на ее звонки, «падал на дно», они ссорились, скандалили. В последний раз Маркус сказал ей «прощай», а тут появилось это рыжее солнце с печальными глазами, заворожило его, переполнило до краев сердце. «Именно такой, сдержанной, уравновешенной, мудрой, и должна быть истинная женщина», – часто думал херр Городецки, глядя на свою украинскую жену. Плохо знал Юльку, недосмотрел, какой огонь в ней горит…
Но Изи его не оставляла. То и дело она появлялась на пороге магазина, перебирала наманикюренными пальчиками тонкую ткань спортивных вещиц, острила, заигрывала, сыпала взрывами смеха, напоминала о прошлом, соблазняла – и улетала. Даже присутствие Юльки ее не смущало: она относилась к ней как к заморской вещи (поиграется и бросит) и разговаривала с Маркусом так, будто та ничего не понимала – это и раздражало, и удивляло Юльку.
«Она просто мой друг, у нее уже новый мужчина», – уверял Маркус, наивно полагая, что жена ревнует. Юлька не столько ревновала, сколько не хотела больше в своей жизни обмана, мерзкой грязи на отношениях, не желала видеть эти заигрывания, этот веселый флирт. Может, потому, что Изи временами напоминала Юльке ее саму?..
Маркус, возбужденный запахом духов Изабеллы, тренировкой, прохладным утренним душем, солнцем, собственной силой, вплотную подошел к жене и довольно захохотал, запрокинув белобрысую голову: «Юлия, да ты ревнуешь!»
Он схватил ее на руки, закружил по заставленному вешалками помещению, то и дело спотыкаясь о манекены-велосипеды-ролики, стал страстно