рельефными изображениями и резными фигурами, не лишенными грации. Его кровля поддерживалась искусно отделанными столбами, между которыми находился ряд выточенных арок, прикрепленных к вершинам маленьких колонн, образующих нечто вроде аркады.
На некотором расстоянии от главного дворца находился дом министра Аттилы Онегеза, окруженный также оградой и построенный, как и прочие здания, только попроще.
Онегез был греком, как видно из самого его имени, но воспитание получил у гуннов и занимал в Гуннской империи после Аттилы первое место как по своей силе, так и по богатству. Этой высочайшей степенью могущества, перед которой безропотно преклоняются исконные гунны, Онегез обязан был храбрости на поле брани, искренности в советах и той твердости, с которой боролся как против насильственных решений, так и против дурных наклонностей Аттилы. Он был для римлян лучшим заступником перед Аттилою, и не из личного интереса или вследствие отдаленного воспоминания о своем происхождении, но по чувству справедливости, по врожденной привязанности ко всему, что носило на себе печать цивилизации. Гуннский король, столь самовластный, столь раздражительный, уступал этому характеру, твердому в самой его мягкости; Онегез сделался его неизменным советником, и ему же Аттила поручил воинское образование и заботу о своем старшем сыне, Эллаке.
С Онегезом связано появление римских терм на территории гуннской ставки. Одна особенность обращала на себя внимание чужеземцев: в этой стране, где не только не было камней для постройки домов, но даже чувствовался недостаток и в дереве и где надо было издалека привозить материалы для зданий, Онегез выстроил баню именно по образцу римских терм. Вот история этой бани, как изложена она была византийскими послами: «В числе пленников, выведенных гуннами из разграбленного Сирмия, находился один архитектор, которого Онегез взял себе в качестве военного трофея. Министр Аттилы, будучи родом грек, пришел к гуннам еще молодым и привнес с собой, в частности, и любовь к баням в римском вкусе. Взяв не золото и драгоценности, а именно архитектора как часть добычи, он хотел приобрести в нем человека, который был бы искусен в строительном деле и мог бы тем самым служить ему. Пленник, прилагая все свое старание, думал таким образом ускорить минуту, когда спадут наконец с него оковы. Он ревностно принялся за работу: из Паннонии были привезены камни; устроены были печи, купальни, мыльни. Но когда все было профессионально сделано, архитектор остался при дворе».
Аттила любил пышные церемониалы. Вот, к примеру, церемония въезда Аттилы в столицу своей империи и как эту встречу, по свидетельству хронистов, обставлял Онегез.
Аттилу встречала процессия, состоявшая из женщин города. Выстроившись в два ряда, они держали над головами переброшенные с одного ряда на другой белые покрывала во всю их длину, под которыми проходили группами молодые девушки, по семи в ряд, и пели стихи, составленные в честь Аттилы. Все они направлялись ко дворцу, мимо дома Онегеза.