справочка: – Мокроусов протягивал бумагу.
– Он чего, из офиса Гринписа вышел? – отвечал Влад. – Он из ИВС вышел. Так что спрашивайте его сокамерников, кто ему массаж делал.
– Они показывают, что Маничев жаловался на избиения со стороны милиции.
– Ну и что? Мы же РУБОП, а не прокуратура. Нас уголовники не любят. Вот и оговаривают.
Как и ожидалось, все закончилось ничем. Двери темницы распахнулись. Владу вернули вещи, деньги, пистолет, удостоверение.
Никто его не встречал. На улице было свежо – моросило, а температура упала до пятнадцати градусов. Лето выдалось дождливое и промозглое. Но Влад наслаждался капающими на лицо каплями, резкими порывами ветра и открытым пространством.
На работе в кабинете Ломова не было. Балабин, печатавший документ, аж подпрыгнул на месте:
– Влад! Мы звонили в прокуратуру. Думали, ты к вечеру выйдешь. А то бы встретили.
– Ничего, – отмахнулся Влад. – Как у нас тут?
– Таскали всех в прокуратуру по твоему поводу. Ну уроды там конченые.
Потом Влад отправился к начальнику отдела Казанчеву. Тот встретил его сухо и смотрел не в глаза, а куда-то в сторону.
– Ну что, товарищ командир, давай начистоту. Что за камень у тебя за пазухой? – спросил оперативник.
– Ты не представляешь, какие тут битвы были. И из управления по борьбе с личным составом меня атаковали. И из министерства. Вот, – показал Казанчев на пачку газет. – Это статьи с описаниями страданий Маничева. Вцепились в тебя они, – начальник отдела показал глазами наверх. – Казнить, нельзя помиловать… Ну мы переставили запятую. Так что сегодня – казнить нельзя. Но и миловать никто не собирается… В общем, выторговали мы тебя с условием, что не будешь мозолить глаза.
– Что сие означает?
– Что твое место – вакантное. Собирайся на землю. В отделе участковых тебе местечко нашлось.
– Лучше пропуска у входа проверять. Прекрасно себя чувствуешь, – усмехнулся Влад.
– Чего смеешься?
– Потому что смешно… Давай листок. Рапорт буду писать.
Казанчев протянул Владу листок и авторучку, и тот вывел своим неразборчивым почерком:
«Прошу уволить из органов внутренних дел».
– Не дури, Влад. Через год-другой мы тебя выдернем обратно. А ты пока всех семейных дебоширов переборешь.
– Ты не представляешь, как мне все это надоело.
– Что надоело?
– Извиняться перед насильниками детей… Пока. – Влад поставил размашистую роспись и поднялся. – Привет Политику.
Но если уж началась черная полоса, то тянуться ей и тянуться. Кто-то на небесах будто решил испытать Влада на прочность.
После визита на работу он отправился в приглянувшийся ему уже давно бар на Ленинградском проспекте. Там немножко поднагрузился, что, впрочем, настроение не подняло, и двинул до дома.
– Значит, из командировки? – зло посмотрела Люся на него. После его задержания Николя, чтобы не беспокоить жену