хорошие, – согласился Байдаров. – Только белый халат тебе не идет. Все равно что рясу надел.
– Знаю, – шутливо вздохнул Григорьев. – Я, может быть, потому и медицинский институт бросил.
– Скажи-ка. Вот бы не подумал, что ты мог в медицинском учиться.
– На третьем курсе был.
– Выгнали?
– Нет, сам ушел.
– Это почему же?
– Да так, знаешь… Любовь к приключениям.
– Вот как. А какие у тебя новости, любитель приключений? Женщину не нашли?
– Не нашли.
– И Артюхова не нашли?
– И Артюхова не нашли. Он, наверное, за тобой следом в дом вошел и погиб.
– Жалко.
– Конечно, жалко. От дома ничего не осталось, весь сгорел. Видно, здорово его термитом начинили. Микроскоп разбитый подобрали, который ты в окошко выбросил. Его полковник с собой забрал.
За окном темнело, вечерние сумерки незаметно заполняли комнату.
– Интересно, – промолвил Байдаров и, взглянув в сторону задремавшего Березкина, снизил голос до полушепота, – чем занимались в этой окаянной лаборатории? Зачем понадобилось ее спалить?
Они посидели в молчаливом раздумье еще несколько минут.
Григорьев посмотрел на часы и встал.
– Подожди, – остановил его Байдаров. – Письмо у меня есть на родину. Захвати, сдай на почту. – Он вытащил из полевой сумки письмо и вместе с ним небольшую книжечку в темно-зеленой обложке.
– Это что? – он повертел в руках книжечку и прочитал на обложке: «Проф. Русаков. ВИТАМИНЫ». – Откуда она у меня? Насколько помню, я никогда особенно не интересовался витаминами.
Из книжки на одеяло выпал листок бумаги. Байдаров развернул его и удивился еще больше.
– Что там такое? – заинтересовался Григорьев. Он заглянул в листок и в свою очередь озадаченно уставился на Байдарова. – Черт возьми! Это же штамп имперской канцелярии. Канцелярии Гитлера.
И он прочитал вслух написанное по-немецки: «Профессору Морге. Посылаем Вам все, что удалось достать о работах профессора Русакова. Ждем результатов Ваших экспериментов». Посмотрев на подпись, Григорьев тихо свистнул.
– Но как это все к тебе попало?
– Догадываюсь. Это из халата. Там халат висел в лаборатории – я им себе голову завернул, когда в окно прыгал. Книжка из халата выпала, а ребята, когда меня подняли, думали, что моя…
– И сунули тебе в сумку. Понятно. Давай-ка это все, я сейчас же полковнику покажу.
Забрав письмо и книжечку, Григорьев, забыв о скрипе сапог, поспешно выбрался из палаты.
Байдаров откинулся на подушку и попытался связать воедино разорванную цепь фактов и событий, участником которых он невольно сделался. Но в цепи не хватало основных связывающих звеньев, он пытался их придумать сам, но все они казались ему неправдоподобными.
В палате стало совсем темно. Березкин спал. Изредка он тихонько стонал во сне, и тогда Байдаров, прерывая свои размышления, озабоченно поглядывал в его сторону.