который нас обвенчал. И тут только я сообразила, – София устало вздохнула, – что он был солдатом, другом Эдмунда, которого выдали за священника, чтобы меня обмануть.
– Этот человек ничего тебе не сказал?
– Он меня не видел. А если даже и видел, то притворился, что не заметил. Я стояла далеко и, как только узнала его, отпрянула назад.
Анна кивнула. Сцена, которая разыгралась, когда они уходили с бала, вдруг обрела смысл.
– Теперь я понимаю, что в тот вечер привело тебя в такое смятение. Я-то думала, ты убиваешься только оттого, что лорд Белласис отправляется на поле боя.
– Едва увидев того «священника», я сразу поняла, что меня одурачили. Эдмунд никогда меня не любил и не собирался вводить в семью. Со мной обошлись как с уличной девкой: обвели дуру вокруг пальца и попользовались. Эдмунд, останься он в живых, наверняка выбросил бы игрушку в сточную канаву, где, по его мнению, мне самое место.
При свете дня лицо Софии казалось совсем взрослым, да и горечь, которой были пропитаны ее слова, добавляла девушке десяток лет.
– Когда ты поняла, что носишь ребенка?
– Трудно сказать. Начала подозревать уже через месяц, но не признавалась себе до тех пор, пока не стало бесполезно отрицать. Эдмунд был мертв, и некоторое время я вопреки здравому смыслу притворялась, что все осталось по-прежнему. Я не знала, что делать. Чуть ли не сходила с ума. Честно признаюсь тебе: я даже принимала какие-то сомнительные снадобья и заплатила одной цыганке пять фунтов – похоже, за воду с сахаром. Но ничего не помогло. Я до сих пор enceinte[10].
– А ты сказала отцу правду?
– Он знает, что меня обманули. Я все рассказала ему в то утро в Брюсселе, когда он привез мне весть о смерти Эдмунда. Однако о беременности папа даже не подозревает.
– Надо составить план.
Анна Тренчард была женщиной практичной, и одной из главных ее добродетелей было то, что, столкнувшись с несчастьем, она не горевала попусту, а немедленно начинала искать средство исправить то, что можно, и принять то, что исправить нельзя. Она решила, что в самое ближайшее время ее дочь должна покинуть Лондон. Она внезапно заболеет или у нее обнаружится где-нибудь на севере страны родственник, за которым необходимо ухаживать. К вечеру они придумают подходящую историю. София должна отсутствовать как минимум четыре месяца. Если вглядеться, то можно заметить, что фигура девушки уже начинает расплываться. Пока это еще не бросается в глаза, однако времени терять нельзя.
Когда вечером Джеймс вернулся, Анна тут же пришла к нему в кабинет. Оставшись наедине с мужем, она не стала проявлять к нему снисхождения.
– И тебе даже в голову не пришло со мной посоветоваться? Богатый виконт предлагает прелестной восемнадцатилетней девушке, принадлежащей к иному кругу общества, заключить тайный брак. При этом церемонию венчания должен провести священник, за которого никто не может поручиться. Неужели не ясно, каковы могут быть его мотивы? – Анна изо всех сил старалась не сорваться на крик.
Джеймс кивнул. Он достаточно часто прокручивал