в радиусе пятидесяти метров все живое.
Под завесой смоляного дыма квадроцикл рванул с места и, натужно ревя, понесся по выбоинам и холмам прочь. Вслед пару раз слышались хлопки, но ближайшая ложбина за дюной скрыла беглецов от вражеских глаз.
– Итак, форы у нас час-два, дозор быстро доложит Харду, и они пустятся в погоню, поэтому сейчас нужно выжимать из этого драндулета максимум. Держись, девочка!
– Жми, Даня!
Уфа встретила путников черным дымным маревом. Уже много месяцев горели нефтехранилища, заводы и цистерны с мазутом, застилая небосвод смоляной пеленой. Река Белая от стоков нефтехимпредприятий превратилась в еле двигающуюся по течению помойку, а разрушенный еще в Судный день мост поверг сталкера в полную растерянность. Треш чуть не матерился, Злата успокаивала друга, пытаясь придумать вариант переправы. Учитывая события в Саратове, на сей раз в город они не пошли, объехали его по широкой дуге, чтобы не встрять в разборки местных и не стать объектом наживы. Наверняка бандиты тут водились во множестве. Об этом говорили десятки человеческих трупов, раздетых практически догола. Некоторые явно погибли совсем недавно, что особенно подгоняло путников.
Квадроцикл удачно пересек окраины города с юга, выполз на берег с понтонной переправой, которую, как выяснилось, держал клан соседнего поселка. Люди десятка национальностей и различного возраста организовали общину, по всем правилам фортификации соорудили редут, окопы и блиндажи на высоком берегу Белой. Грабежами и набегами на горожан не занимались, а пытались выращивать садовые и огородные культуры, ловили в мелких, незараженных водоемах рыбу и брали мзду за переход на другую сторону реки.
С ними Треш договорился быстро. За пару стволов и патронный цинк, одну рацию, огнемет и палатку селяне не только починили колесо прицепа и перевезли на противоположный берег квадроцикл со всей поклажей, но еще позвали доктора, который выудил из подмышки сталкера пулю.
– Вам очень повезло, молодой человек, что она срикошетила и неглубоко вошла, – проворчал врач, отмывая руки от крови. – Такие раны обычно заканчиваются смертью, если осколок или пуля попадают прямиком.
– Спасибо, доктор! Буду иметь в виду.
Треш, обколотый лекарствами, аккуратно поерзал локтем, удобно устраивая руку с перебинтованным плечом. Он подмигнул Злате, они попрощались с гостеприимными речниками и продолжили путь.
Паромщик долго смотрел им вслед, недоумевая, зачем этим смертникам понадобилось кончать жизнь именно таким способом – в сердце Пустошей. Вздохнул, а затем начал сматывать веревку и материть юного напарника за медлительность и лень.
Заночевали в голой степи, в спальниках, с рюкзаками вместо подушек. Место особо не выбирали, потому что простор Пустошей не выдал ни одного укрытия в виде худо-бедной ложбинки или ямы, оазиса или строения.
– Ничего страшного, милая, – подбадривал Треш подругу, ложась спать в обнимку с автоматом, – степь ровная,