/text-author>
1
Турбулентность превзошла все ожидания. Трясло так, что периодически невольно щелкала челюсть. Большинство пассажиров стихли и только напуганным взглядом искали поддержки в глазах соседей по несчастью. Молчали. Никто не хотел выказать малодушия, предпочитая стойко перетерпеть, переждать. Будто любое произнесенное слово свидетельствовало бы о трусости, выдавало бы страх, и если не самим фактом утраты терпения, так уж точно срывающимися нотами голоса.
Соседка Антона сидела у иллюминатора, полубоком развернувшись к бездне за бортом. Но ее чуть скосившийся, бесстрастный взгляд был сосредоточен на спинке переднего кресла. Казалось, она не видела ничего перед собой, в то время как губы ее непроизвольно шептали непонятные обрывки фраз. Беззвучно. Выглядела она встревоженной, и с первого взгляда становилось понятно, что причиной тому не выпавшая на долю попутчиков тряска. Было в этой тревоге нечто другое. Какая-то глубинная причина, удачно скрытая покровом обстоятельств.
Еще на взлете, когда бортпроводники настойчиво попросили отключить мобильные, вид ее приобрел оттенок растерянности. Поспешно последовав примеру пассажиров, женщина нажала-таки на кнопку отключения питания, однако еще какое-то время по привычке поглядывала на уже потухший экран телефона, нервно теребя его в руках.
Антон приметил ее еще у стойки регистрации. Молодая, чуть выше среднего роста, если не считать высоты каблуков, дорого одетая, приятно пахнущая элитным парфюмом. Она стояла в очереди впереди, что позволяло оценить ее на расстоянии, как бы со стороны. Завитые мягкими локонами волосы цвета колосьев спелой пшеницы кокетливо рассыпались по плечам. Одета она была в строгий брючный костюм, не лишавший ее женственности. Пиджак был расстегнут. Шелковая кремовая блузка без пуговиц мягкими складками ложилась на высокую, пышную грудь. Где-то внизу за пределами видимости тонул, судя по всему, золотой кулончик.
Нехотя оторвав взгляд от интригующей детали, Антон неловко сглотнул. Кажется, рассматривая молодую особу, он даже дышать перестал. Но этого никто, кроме него, не заметил.
Протянув сотруднице аэропорта паспорт и посадочный талон, незнакомка приветливо, но явно вынуждено, улыбнулась и отправила на ленту багажа чемодан небольшого размера. В тот момент, когда она проворно подхватила спавший с плеча ремень портфеля, Антон отметил, что незнакомка обладала на удивление тонкими запястьями.
Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: перед ним успешная деловая женщина слегка за тридцать, возможно, карьеристка, возможно, просто родившаяся под счастливой звездой и успевшая обзавестись необходимыми покровительственными связями. Таким обычно везет. Тон, которым она обращалась к сервисному персоналу аэропорта, хоть и был дружелюбным, не оставлял сомнений в необходимости держать себя начеку. Таким, как она, палец в рот не клади – откусит и выплюнет. На ступень выше простых смертных. И все же, несмотря на налет стервозности и неприступности, она не была холодной. Что-то неосознанное и неосязаемое располагало к ней, манило, подобно предвкушению весны, витающему в воздухе февраля.
Еще раз смерив женщину сверху вниз оценивающим взглядом, Антон поймал себя на странной мысли. Ему почему-то истово захотелось представить ее в домашней одежде, босиком ступающей по мягкому ковру гостиной в окружении привычных деталей повседневности. Без макияжа, в пижаме или халате, с немного растрепанными волосами и чуть уставшим, но удовлетворенным взглядом. Да что там представить. Просто оказаться в такой момент рядом.
– Добрый вечер! Ваш паспорт, пожалуйста! – прервала его трепетную фантазию девушка в униформе.
Разочарованно возвращаясь к реальности, Антон протянул требуемые бумаги и полностью переключил внимание на текущий диалог. Спонтанный порыв, посетивший его минуту назад, не был чем-то сверхъестественным. Мужчина даже не побеспокоился о том, чтобы подыскать себе оправдание.
Он был слишком напряжен перед предстоящей поездкой, и ничто не приносило желанной разрядки. Конечно, давала знать о себе и двухнедельная командировка, на протяжении которой он как ужаленный мотался по стране, так и не успев хоть на пару часов заехать домой, чтобы насладиться обществом семьи. Но было что-то еще. Незаметное. А может и очевидное, но в чем Антон все еще не готов был себе признаваться в открытую.
В какой-то момент слишком многое пошло не так. Опостылело. Застоялось. Не хватало если не новизны, то уж точно сопричастности. Слишком давно его жизнь превратилась во множество требуемых действий, лишенных спонтанности и маневренности воображения. На протяжении последних лет семья была его надежным оплотом, во имя которого он заставлял себя двигаться вперед. Но и этот оплот рушился на глазах. Не то чтобы он хотел от него отречься. Но силы на поддержание худого мира оправдывали себя разве что отсутствием войны.
А эта женщина в кремовой блузке, пропитанная соблазнительным ароматом запретности, манила не столько уникальностью, сколько жаждой новых горизонтов или, скорее, обещанным воспаленным воображением удовлетворением необходимости ощущать