поднос с запечатанным пергаментным свитком и произнёс:
– Умоляю простить, что беспокою Ваше Преосвященство. Но вам срочное послание из Рима.
Сердце Фридриха забилось. Но он спокойно взял пергамент, сломал печать с изображением двух скрещённых ключей Святого Петра, символом папской власти, и пробежал глазами письмо.
Это не было известие о смерти папы. Обычные незначительные новости, некоторые из которых уже устарели. Кардинал Гессенский был удивлён срочностью таких мелочных донесений и решил, что письмо зашифровано. Фридрих положил свиток на стол, низко наклонился над ним и начал внимательно рассматривать каждую букву. И тут же его проверенный и верный слуга вонзил в спину кинжал. Драгоценный восточный кинжал с резной рукоятью слоновой кости, увенчанной головой диковинной птицы с изогнутым клювом.
«Сто талеров, конечно, очень даже большие деньги, но кинжал того стоит», – подумал Фридрих и потянулся к висевшему на поясе кошелю, и отсчитал 100 талеров.
Выйдя из сумрачной лавки, Фридрих решил ещё раз рассмотреть своё приобретение. При ярком свете кинжал выглядел ещё прекрасней.
– Приветствую тебя. благородный Фридрих фон Шварцштейн, – неожиданно услышал он за спиной чей-то возглас. Юноша обернулся и увидел своего друга детства Людвига, младшего сына ближайшего соседа барона Мальсфреда.
Друзья радостно поздоровались и после весёлых воспоминаний о детстве и обмене домашними новостями заговорили о будущем.
Выслушав планы Фридриха, Людвиг предложил:
– А не хочешь ли ты отправиться в крестовый поход?
– В Святую Землю? – поинтересовался тот.
– Да нет, поближе, – усмехнулся Мольсфред, – папа и император призывают рыцарей в поход в Остзейские земли нести свет истиной веры язычникам – литвинам, ливам, куршам, эстам. Каждому участнику похода обещано полное отпущение грехов, слава и владения с поданными из окрещённых язычников.
– Пойдём, – согласился Фридрих.
Прошло двадцать лет.
Властительный барон Фридрих фон Шварцштейн сидел у постели больной жены и держал её горячую руку.
– Я позвала тебя, чтобы проститься, – чахотка разрывает мне грудь, и я знаю, что не доживу до утра. И теперь, пока ещё есть силы, я хочу тебе сказать, что любила тебя всегда. Ещё с того момента, как впервые встретила на охоте под Кёнигсбергом в имении моего отца. Никто тогда не обратил внимания на неизвестного скромного рыцаря среди богатых гостей моего могущественного отца. Но ты поклялся завоевать себе славу и богатство, чтобы просить моей руки у отца, и сдержал слово. Но пятнадцать лет вместе пролетели так скоро. Слава твоего имени гремит по всем Остзейским землям, к твоему слову прислушивается сам великий магистр ордена. Наши владения – одни из самых богатых в Лифляндии. Наши сыновья растут настоящими рыцарями, а дочери добродетельны и прекрасны.
Моя