наполняется – ближе, ближе,
И через край проскользнёт наружу,
Века порог перегнув, сбежала,
Пальцы стыдливо смакнули стужу.
Тем одиночеством и бесправна,
В рое подруг потерялась б быстро,
Только одна убежать пыталась,
Только в одной и нуждались видно.
В бок, чтоб не видели этих рвений,
В свете блестели у носа скаты,
Главное, сделать – не видеть; верить:
Это, конечно, была случайность.
И не подставить плечо, не тешить,
И малодушно не вскрыть объятий,
Ибо количество – не та мера,
Что облегчает проход препятствий.
Ведь вот одна – и одна пусть будет,
Вечно случайная в ярком свете,
Пусть тебя ветер в лицо осушит,
Пусть же другая тебя не встретит.
Слова
Подытожим – глаголет чёрточка,
Я её провела не зря,
Словно волос, на лист положена,
Словно дунешь и всё, ушла.
Не уйдёт. Она – часть, из форточки
Воробьиная голова,
Ремеслом это было, промыслом,
Это труд, что дождался дня.
Постарели, устали, выцвели,
Ничего не забуду я,
Но, подчёркнутые, обижены
Возвращеньем ко мне слова.
«Я сейчас в той точке, где известно…»
Я сейчас в той точке, где известно
То, что будет, и чего не ждать.
Я жестока милосердием от сердца,
Мне его не надо избегать.
Можно ошибиться – всё исчезнет
До того ещё как всё пройдёт,
Но какие-то вдруг мудрость, точность, меткость
Берегут меня от тщетных слёз.
Ровная, прямая, выше звука,
Только веточки порой трещат.
Эта прочность есть такая мука,
От которой нужно отдыхать.
Ведь прорвётся чаянье сквозь дрёму,
И, озябнув на нагой земле,
Ты, не знавший сытости и дому,
Предпочтёшь их не искать совсем.
Человек… да не в тебе же дело.
Может быть, нечестно знать вот так,
Что способно болеть уж отболело,
Что его не надо защищать.
Тюрьма
Зарево полиняло,
Лица окрасив в цвет,
Но не здоров румянец,
Жар оголяет нерв.
Деланным рады вихрям
Чувств многословных, рад
Этот пожар убийцей
Ждавших его не став.
Все разлетелись птицы.
Ловит с балкона взор
Всполохи рыжей кисти,
Жаждя крутых мазков.
Пепел, забившись в пряди,
Пальцы испачкал в чернь,
И, позабыв, о скатерть
Трёшь их в усердный жест.
Это тюрьма сгорела,
Тот, кто бежал – спасён,
И, задымившись, съехал
Пласт черепицы в дёрн.
«Как самый человек, как эта сталь…»
Как